Сергей Горшков:
"Фотоохота - это прекрасно!"

Об этой встрече мы с Сергеем Горшковым договорились на открытии выставки фотографий дикой природы, которая была организована по итогам 6-го фотоконкурса «Золотая черепаха». Сергей принимал заслуженные поздравления – за серию снимков он вновь был удостоен самой престижной награды конкурса – звания «Фотограф года». Сергей не считает себя профессиональным фотографом, но при этом в списке его наград есть звания победителя и лауреата самого престижного в мире соревнования фотографов-анималистов BBC Wildlife Competition.

   Сергей, позвольте от имени журнала и его читателей поздравить Вас с очередной победой. Кстати, нынешняя "Золотая черепаха" для Вас какая по счету?
    - Спасибо за поздравления! Да, я участвовал в самой первой и стал победителем в одной из номинаций. По итогам следующего конкурса стал "Фотографом года". Потом 3 года был членом жюри и не выставлялся. В 2012 году представил работы как участник и вновь был признан "Фотографом года".
Мне очень приятно, что наша "Золотая черепаха" переросла российские рамки и стала по-настоящему международной. Европейские эксперты говорят, что она сейчас претендует на звание третьего крупнейшего конкурса в мире. Первое место занимает проходящий в Лондоне "BBC Wildlife Competition" - его можно назвать чемпионатом мира для фотографов: если ты вошел в top-100, уже не столь важно, какую именно позицию занял. Второй по значимости - "GDT - Лучший Европейский фотограф дикой природы". GDT (Gesellschaft Deutscher Tierfotografen) - это общество немецких фотографов природы, в котором состоит более 800 профессиональных европейских фотографов-натуралистов. А третье место делят конкурс в США и наша "Золотая черепаха". При том что она существует всего 6 лет, это очень серьезное достижение.
Интерес к выставке в Москве был очень высоким.
    - Я думаю, что "Золотая черепа" сейчас - самая популярная и востребованная выставка не только в Москве, но и в России. В маршруте (а выставка совершает путешествие по стране) - более 20 городов, и везде аншлаги. Я думаю, что если выставить фото голых девчонок, столько зрителей не соберется.
    Мне кажется, что людям настолько надоели каменные джунгли, что хочется хотя бы на снимках увидеть что-то другое. Я иногда получаю письма от совершенно незнакомых людей: "Мы не имеем возможности выбраться в далекие края, но посмотрели Ваши фотографии и как будто сами там побывали, открыли для себя мир дикой природы. Спасибо". Правда, зрители довольно редко осознают, как этот мир фотографам достается, какой труд за этими фотографиями стоит.
    Интерес к съемкам дикой природы растет во всем мире - она привлекает все больше людей. Правда, у нас в России фотографов дикой природы по-прежнему можно пересчитать по пальцам одной руки. Операторов-документалистов и того меньше, а тех, кто это делает действительно профессионально, на мировом уровне, я просто не знаю ни одного. Думаю, причина в совокупности факторов - нет школы и не хватает денег: для того чтобы снять по-настоящему хороший фильм о дикой природе, нужен бюджет не в один миллион долларов. Это очень трудная работа, которую не каждый способен осуществить. А потом сделанный фильм еще надо продать, а у нас для него нет серьезного рынка.
    И для фотографов, которые снимают дикую природу, в России его по большому счету тоже нет. Для меня фотография не является бизнесом - я не зарабатываю этим на жизнь, а фотографирую для себя, в свое удовольствие. Но многие фотографы дикой природы, которые тратят на это свои деньги, хотят потом что-то получить. И не только материальное вознаграждение. Нам всем важно поделиться с другими тем, что сделано. Конечно, реакция у зрителей может быть разной. Кто-то скажет: "Ах!", кто-то возмутится: "Ты не так снял". Но к этому нужно относиться спокойно: если принимать критику слишком близко к сердцу, на работу уже не останется сил. Главное нужно снимать и получать от процесса съемки удовольствие.
Тем не менее все говорят о том, что уровень "Золотой черепахи" заметно вырос.
    - В конкурсе с каждым годом участвует все больше европейцев, которые являются серьезными конкурентами наших авторов. Многие фотографии, которые снимаются у нас сейчас, очень напоминают то, что делали в Европе в 80-х годах. Но это естественный процесс: нужно пройти какой-то этап, чтобы понять: хочешь побеждать, значит, должен идти на шаг впереди.
И снимать, к примеру, медведей под водой. Думаю, многие читатели журнала помнят эти Ваши снимки.
    - Первая фотография была сделана совершенно случайно: я вел подводную съемку лосося и неожиданно нос к носу столкнулся с медведем, который охотился за рыбой. Успел сделать несколько кадров и быстро уплыть. А потом поставил перед собой задачу сделать портрет медведя в воде и снять медведя, который находится частично в воде, а частично над ней. Такого снимка на тот момент не делал никто ни в России, ни в мире.
    Сложность заключалась в том, что подобную съемку нужно было вести из воды широкоугольным объективом с близкого расстояния. Но как только я погружался в воду и становился визуально меньше, медведи сразу начинали на меня охотиться. Тем не менее поставленную задачу мне удалось решить.
    А сегодня практически на каждой фотовыставке животных можно увидеть снимки медведя под водой. Сейчас сделать их значительно проще: аппаратура позволяет снимать с меньшим риском, дистанционно, не погружаясь в воду. Есть работы очень хорошие, но для меня это все - повторы. Я знаю, что эти люди идут по моим стопам, что мои фотографии были первыми в мире. А быть первым всегда интересно.
    Я и на Камчатку стал летать гораздо реже, чем раньше. Я не говорю, что ушел оттуда совсем, просто глазам нужно отдохнуть. Да и там сейчас стало тесно от фотографов, а я не люблю работать там, где их много. У меня есть много идей по Камчатке, но нужно отдохнуть, соскучиться и снова загореться идеей.
В тех краях, насколько я знаю, любят снимать зарубежные фотографы. Интересно, подход к съемке у них и у Вас разный?
    - Россия имеет огромный потенциал и по-прежнему представляет большой интерес для фотографов, и для зрителей. Я бывал на многих фотофестивалях в Европе и обратил внимание на любопытный факт. Когда выступаешь и показываешь фотографии России, люди смотрят, затаив дыхание и открыв рот. Когда переходишь к Африке (а я там все-таки много работал и снимал то, чего не снимали другие), внимание сразу же ослабевает. Нечто подобное люди уже тысячу раз видели, а Россия для них по-прежнему страна малознакомая. Интерес к ней будет существовать, пока не наступит насыщение.
    Что же касается работы фотографов, то есть те, кто снимает за деньги, а есть другие, кто, как и я, работает в свое удовольствие. У каждого свой подход и свои задачи. Можно приехать, двадцать минут поскакать-поснимать по верхам. Если само место новое, это может быть интересно. А если такое известное, как Камчатка, там, поверьте, надо провести много времени, чтобы что-то новое увидеть и снять.
    Конечно, можно фотографировать животных и в клетке. Это тоже вопрос подхода. Что касается меня, то я люблю снимать только в дикой природе. Для меня у фотографий животных в клетке и снятых в дикой природе - разная энергетическая ценность. Да, вполне вероятно, что, снимая животное в клетке, ты получишь такой кадр, которого не сделаешь в дикой природе, но не испытаешь того же удовольствия и не получишь такого же удовлетворения.
Год назад в интервью нашему журналу Вы говорили о том, что следующий фотоальбом будет посвящен Ботсване. Когда ждать его появления?
    - Макет в принципе готов, можно отдавать в типографию. Если не начну снова все переделывать, альбом выйдет в нынешнем году.
    Я по жизни максималист, поэтому хочу, чтобы это был хороший альбом. Сначала хотел сделать книгу просто о Ботсване, о дельте реки Окаванго. Потом о кошках. В итоге остановился на леопардах - это моя самая любимая африканская модель, и снимал я их очень много.
    Проект по Ботсване в целом я считаю практически завершенным: все, что хотел, снял. Меня, правда, приглашают прилететь и поснимать крокодила под водой, но как-то я пока к этому не готов - все-таки страшно.
    В Ботсвану в этом году я уже не выбирался. Сейчас мне более чем хватает Севера.
С этого места, пожалуйста, поподробнее.
- После Камчатки я начал фотографировать на острове Врангеля. Сейчас параллельно с этим проектом начинаю новый - на плато Путорана. Я там в этом году один раз уже побывал и собираюсь слетать снова. Хочу поснимать водопады в разное время года: зимой они замерзшие, потом начинают оттаивать, потом полная вода, потом они почти сухие осенью. И вторая тема - миграция северного оленя: планирую поснимать ее сначала с юга на север, потом с севера на юг.
    Над проектом по острову Врангеля я работаю уже третий год. У меня было 4 больших экспедиции - по месяцу, по два. В нашей большой стране логистика такая, что попадать туда непросто. Остров Врангеля - это, пожалуй, и самый сложный, и самый дорогой, и самый непредсказуемый проект в моей жизни.
    Первый раз поехал, планируя пробыть две недели, но в результате получилось 55 дней. Ждали корабль, чтобы вернуться на Большую землю, а его все не было и не было... Съели все продукты, сожгли все топливо. Нормальный человек в таком случае скажет: "Да ты на всю голову больной!"
И чем питались?
    - Охотиться там нельзя - это заповедник, так что с оружием туда не ездят. С подножным кормом тоже сложно. Один раз после шторма на берег выбросило какую-то мелкую рыбешку. Я ее собрал, а потом, когда жарили, она по сковородке размазалась так, что ее найти было невозможно.
    Правда, собирали шампиньоны. Оказалось, что в Арктике они растут. На Врангеля мы нашли два таких места, так что "на пожарить" хватало и в августе, и в сентябре. Помню, что 22 сентября 2010 года мы собрали целое ведро шампиньонов. Продукты к тому времени кончились, так что радость нашу словами было не описать. А через два дня ударил мороз, и началась зима. Мы пытались искать грибы под снегом, но это было бессмысленно - все замерзли.
    Потом на остров Врангеля я приезжал еще трижды. Я всегда стараюсь в одни и те же места выбираться в разное время года - состояние природы, взаимоотношения животных, впечатления совершенно другие, так что цикл получается практически замкнутый.
А весна-осень на острове Врангеля существуют?
    - Скорее, нет. Там 9 месяцев зима, остальное лето. Сегодня может быть зима, а завтра плюс 20 и лето. И осенью так же - сегодня тепло, а завтра подул северный ветер, и пришла зима. Местные жители, правда, говорят, что климат очень изменился, потеплел. Летом тундра стала таять, и даже появились комары, что для тех краев очень большая редкость.
    С 22 ноября по 22 января - полярная ночь, в середине мая начинается полярный день. В прошлом году, прилетев в мае снимать колонию гусей, я даже не переходил на тамошнее время. Работал ночью, поскольку активность животных выше и свет мягче, а днем спал.
Каких животных удалось там снять?
    - На Врангеля я фотографировал белых медведей. Имея хороший опыт съемки бурых медведей, я думал, что это будет примерно то же самое. А когда увидел белых, понял, что это совершенно разные животные. Белый медведь - стопроцентый хищник, у него главная задача - убить и съесть. И ему все равно кого - другого зверя или человека. Так что там нужно работать очень осторожно, чтобы не навредить ни природе, ни себе.
Еще снимал выход медвежат из берлоги, но этой съемкой не очень доволен. В нынешнем году дела не отпустили из Москвы, но, как оказалось, это было к лучшему: ребята позвонили и сказали, что там, где всегда была большая концентрация берлог, этой весной не нашли ни одной. Пока я перенес поездку на следующий март. Многое уже снял, но хочется копнуть глубже: снять медведя, плывущего под водой, моржей - с ними мне пока не везло. В августе я уйду на остров Врангеля на туристическом корабле, а потом уже между льдами буду на лодке плавать - их искать.
Фотография диких турухтанов, представленная на "Золотой черепахе", была сделана не там?
    - Нет, турухтаны были сняты на Таймыре. У нас с друзьями, как у героев "Иронии судьбы", тоже есть традиция: мы уже 12 лет каждый год в конце мая-начале июня летаем на Таймыр в устье реки Удоверьях и встречаем там весну. Каждый получает свое удовольствие. Я беру камеру, снимаю гусей, куропаток, турухтанов. Это очень красивые, но непростые птицы. У них нет постоянных токов, они сегодня здесь, завтра там. Вот и приходится за ними по всей тундре бегать. Я нашел местечко, где были первые проталинки. Турухтаны туда раз прилетели, два. Думаю: "Может, третий прилетят?" Прождал их почти целый день, но, как выяснилось, напрасно.
Вы часто работаете в экстремальных условиях - в Африке на жаре или в Арктике на холоде. Аппаратура выдерживает?
    - Если с ней что-то и происходит, то по принципу "сам дурак". Либо не убрал - и медведи утащили, либо уронил и что-то сломал. А во всех остальных случаях все нормально: я много лет снимаю "Никоном", и он меня никогда не подводил. Даже батарейки мороз и влагу хорошо держат. На Таймыре я как-то попал под проливной дождь, шел под ним несколько часов. Аппаратура, естественно, промокла, но потом я ее высушил - и снова все прекрасно заработало.
Авиакомпании не возражают против перелетов с большим количеством аппаратуры?
    - Нет, такой проблемы нет. Конечно, я не вожу с собой сотни килограммов груза. У меня такой оптимальный набор килограммов на 20, который спокойно помещается в рюкзак. Вешаю на плечо и беру с собой на борт. Но это в бизнес-классе - в "экономе" бывает иначе.
А вот воровать аппаратуру при перелетах в Африку - воровали. В самую первую поездку я всю аппаратуру сложил и сдал в багаж. Пришла сумка закрытая "секретным" родным замком, а камеры там нет. В другой раз я вез своему проводнику компьютер - то же самое: замок на сумке есть, а компьютера нет.
Какие талантливые люди!
    - Ну да. В следующий раз повезу ему новый - возьму на борт.
Итак, Вы завершаете проект по острову Врангеля, работаете на плато Путорана. А что будет потом?
    - Сложно сказать. Не знаю, хватит ли у меня запала еще раз взяться за что-то новое, хотя идей много. Интересно было бы снять всю Арктику - с востока на запад, проехать по островам. Есть желание вместе с друзьями пролететь всю Намибию с севера на юг: арендовать вертолет и поснимать ее с воздуха. Намибия - очень красивая страна и очень разная, так что, думаю, может получиться интересная работа.
Все Ваши проекты рассчитаны на несколько лет. А когда можно сказать себе, что все снято, программа выполнена?
    - Такого практически не бывает - каждый день рождаются новые идеи. Нужно самому для себя самого очертить некоторые границы. В какой-то момент начинаются повторы. Может быть, конечно, удастся снять какие-то новые аспекты взаимоотношений животных, но 99% будет повторением.
    А вот что я хотел бы посоветовать всем, кто снимает дикую природу, это беречь архивы. Каждый раз, когда приезжаешь со съемки, привозишь в Москву тысячи снимков. Потом из каждой тысячи 999 отправляешь в корзину. Затем из них выбираешь самые лучшие, а остальные убираешь в архив. Однажды я сделал большую ошибку: архив мне показался настолько разросшимся, что я его почистил, но, наверное, перестарался.
Через несколько лет, пересматривая то, что случайно уцелело, я вдруг понял, что принцип отбора лучшего не всегда был правильным. Наверное, я действовал под влиянием определенных эмоций. А спустя некоторое время произошла переоценка ценностей. И я искренне жалею, что не сохранил все. А ведь с технической точки зрения это было совсем не сложно.
Время на охоту у Вас еще остается?
    - Трудно ответить. Мы все в жизни проходим какие-то этапы. Возможно, пропал тот запал, который раньше гнал меня за трофеями в разные концы света. Да, раньше мне было интересно взять трофей, у которого рога будут на сантиметр длиннее, чем у добытого моим товарищем. Теперь нет. Допускаю, что причина еще и в том, что настоящей честной охоты остается все меньше и меньше, а стрелять выращенного в клетке льва мне и раньше не казалось увлекательным. Охота генетически заложена в человеке, это очень сильная страсть. Но, наверное, во мне она просто перегорела. Сейчас, если удастся сделать одну хорошую фотографию, она мне приносит гораздо больше морального удовлетворения, чем раньше хороший выстрел.
Русский охотничий журнал

Наталья Кучеренко