Сафари на бобровых норах

Мы прибыли на место охоты часам к восьми. Это был лес с вырубками и мелиоративной канавой примерно в полтора-два километра длиной. Тонкий ручеёк сочился из-под бобровой дамбы, возведённой на основании из брёвнышек диаметром сантиметров по 15.

   Что-то звенит... Будильник – враг народа? Нет! Это коллеги-охотники уже звонят заранее предупредить, что задерживаются. В предрассветный час на дороге их поджидал белый и густой туман с видимостью не далее 100 метров. Ну что ж, значит, есть ещё время в запасе…
    Одеваюсь, обуваюсь. Кофе в термосе, бутерброды в коробе, верёвка, пара ножей (Eka Swingblade и купленный на выставке Jagd & Hund в Дортмунде финский Puukko), перчатки, лишние носки. Всё в рюкзак. А, ещё болотные сапоги и крюк на всякий случай. Это всё в большую, чёрную, пластиковую столитровую ванну и в машину. Готовa.
    Для меня это первая охота на бобра с собаками на ногах. Ничего о ней не зная, тем не менее чувствую, что день должен выдаться очень интересный. Прогноз погоды радует, в отличие от зрелища за окном: всё белым-бело, даже дом напротив не видать.
    Друзья-охотники давно напрашивались в наши угодья. Один говорил, что в угодьях своего клуба бобра почти что подчистую вывел и хочет приехать к нам. И не ради меха или мяса, а чтобы собака не застаивалась. Для справки: в Латвии все пригодные для охоты территории поделены на угодья, которые клубы охотников, как общественные организации, берут внаём у государства или у частных владельцев. Система работает вполне успешно. Государственная лесная служба ведёт подсчёт животных и выдаёт лицензии. Охотники следят за порядком, строят вышки, прикармливают животных, следят за популяцией и за наносимым уроном. B том числе и за бобрами. Если на них не охотиться, владельцы земли или Гослес могут наложить шраф, ведь бобры строят запруды, лес и поля заболачиваются. Это урон – вот и приходится всеми силами бороться с этими гениальными инженерами и строителями. И если кто-то добровольно вызвался помочь, такой случай упускать нельзя.
    На охоту на бобра на норах обычно собираются несколько человек и две-три собаки: таксы или терьеры. Одной собакой точно обойтись не получится, если планируется мероприятие на целый день. Собаки устают, могут получить ранения и нуждаться в замене. К тому же, если погода холодная, маленькое тело терьера может переохладиться, а это чревато серьёзными последстиями. Однако, как впоследствии оказалось, с погодой нам всё-таки повезло. Солнце выглянуло часам к девяти, растопило туман. Температура поднялась до +18. Идеальный день для «водяных» работ!
    В тот прекрасный апрельский день с нами было три ягдтерьера, из которых один, совсем молодой, был вывезен хозяйкой нa норы впервые, и жесткошёрстная такса – тоже молодая, первопольная собака. В течение дня было очень интересно наблюдать прогресс этих восьмимесячных щенков. Знаете, как говорят? Каждая собака имеет свой характер, и не всегда он отражает общую характеристику породы. На той бобровой охоте молодая такса прогрессировала от бестолковой юницы, которая только под ногами мешалась и даже не связывала запах у входа в нору с чем-то, относящимся к её прямым обязанностям, до яркой охотницы, готовой не только с бобром бороться, но и добычу защищать от других взрослых собак! Этот аспект её поведения, конечно же, был подкоректирован, ибо собака не имеет права выступать от своего лица и присваивать добычу охотника – собака должна работать на человека, а не сама по себе. А вот ягтерьер подкачал. И пусть у породы «немецкий охотничий терьер» репутация бесстрашного и неутомимого воина с острейшими инстинктами, этот парниша в тот день не «включился». Надо надеяться, что у него всё ещё впереди. Оба щенка в конце дня еле ноги волочили. Устали даже взрослые собаки.
    Итак, мы прибыли на место охоты часам к восьми. Это был лес с вырубками и мелиоративной канавой примерно в полтора-два километра длиной. Начали с низовий, если можно так сказать. Тонкий ручеёк сочился из-под бобровой дамбы, возведённой на основании из брёвнышек диаметром сантиметров по 15. Далее ручей утекал в протоку под дорогой, а оттуда – к мелкому, но очень обширному Лиепайскому озеру, питая мелкие болотца на подступах к заливным лугам. Первая дамба была небольшая – пару метров в ширину и полметра в высоту. Мужская часть команды принялась убирать мелкие сучья, вытаскивать более крепкие ветки, потихоньку разбирая дамбу. Потом в дело пошли лопаты, протока была освобождена, и вода хлынула по руслу ручья. Теперь надо было ждать, когда упадёт уровень в пруду, созданном бобрами.
    Прошло всего лишь полчаса, и берег оголился сантиметров на 20–30. Мы уже стали высматривать норы с подводными входами и «двери» в хатку, как вдруг заметили возмущение воды у самого домика и мощную волну, которая уходила по каналу вверх. Один охотник проследовал за бобром, приметил, где волна опала, и мы решили пока что оставить грызуна в покое и проверить норы в том месте потом. После первой встречи с бобром на пруду всё утихло. Собак запустили в дыхательные отнорки вверху хатки, но никакой реакции не последовало. Охотники решили, что это наверняка старая хатка и постоянно тут никто не живёт.
    Пройдя по ручью вверх примерно с километр, мы наткнулись на следующую дамбу, которая была не в пример больше первой. Ширина около 5–6 метров, а высота примерно 120 см, то есть по грудь мужчине, который стоял внизу, за «шлюзом». Дамбу разобрали оперативно, в шесть рук и пару пастей: собаки помогали. Однако дальше дело пошлo медленней, так как и воды тут было гораздо больше. Этот лесной мелиорационный канал был шириной около 6 метров, а в самом глубоком месте столб воды достигал 1,5 метра. Объём приличный, и ждать пришлось пару часов. Но что может быть приятнее, чем провести время полуденного отдыха в лесу, в компании охотников, за чашкой кофе, с парой бутербродов и другой снедью?
    Однако пора и за дело. Уровень воды упал, в канаве почти что оголились песчаные полукружья выкопанного грунта у подземных входов в бобровые норы. Сверху, с берега, их отлично было видно, а значит, поиск будет лёгким. Разделившись на две команды, мы двинулись по обоим берегам вперёд. Конечно же, на такой охоте в первую очередь приходится полагаться на нюх собак.
    В мелиоративном канале бобровые обиталища стоят близко один к другому. На 20 метрах может быть даже 3 норы. Собаки, опытные ягдтерьеры, обонюхивают землю на склонах или открывшиеся входы. Одна за другой норы остаются позади, пока наконец-то маленькие норники не учуют свежий, тёплый запах гигантского грызуна. Тут же они начинают истово копать, издавая дребежащее рычание и повизгивая от нетерпения. Задача охотника с лопатой – по мере необходимости помочь собаке. Очень интересно человеку, с такой охотой прежде не связанному, наблюдать, как сотрудничают хозяин и собака. Вопросы вроде «как тебе помочь», «где копать», «неужели ты ещё не можешь пролезть» в порядке вещей и очень способствуют продвижению общего дела.
    Собак пускают в нору сверху. Так больше шансов на успех – на выгон зверя в воду. Если собака заходит снизу, она может столкнуться с бобром, который сидит у воды и готовится к бегству, ведь он уже заранее чувствует проближение людей, всем телом и вибриссами ощущая каждую мельчайшую вибрацию от поступи двуногих. Если собака столкнётся нос к носу с животным, она может пострадать, а охота – затянуться, ведь бобр может забиться в тупик, и выгнать его будет гораздо сложнее. А вот если норник заходит сверху, обычно бобр сразу же спасается бегством. Снаружи его уже поджидают охотники, которые заранее берут нору на прицел. Стрелять лучше пулями, ведь бобр постарается сразу занырнуть, а сквозь воду картечь или дробь не бьёт. Если бобру удалось избежать пули, он может поплыть в любую сторону. За его продвижением можно следить по созданной им волне или по цепочке пузырьков над водой. В таком случае охотники следуют за добычей по берегу и ловят подходящий момент, когда животное будет проходить по мелкой воде и его силуэт станет виден.
    Можно использовать сети. Для того чтобы животное не сбежало, вверх и вниз по течению ставят «телевизор»: перегораживают поток поперёк. Если бобр запутается в сети, его вытаскивают на берег, и тут в дело идёт лопата или другой подручный инструмент. В таком обороте событий есть свой плюс: шкура и внутренности остаются целыми.
    На этой памятной охоте за целый день мы добыли шесть бобров. Пара рассказов достойна упоминания. Один из бобров сидел прямо у входа в свою нору, пока охотник пытался взломать «крышу», а собака топталась рядом и повизгивала. Грызун высунул голову наружу прямо под сапогом охотника, немного повернул голову и посмотрел, как будто спрашивая, кто это тут ломится. Потом он, конечно же, рванул из норы. На мелководье его не взяли: нельзя стрелять, если рядом собака и человек недалеко. Охотники шли за бобром по берегу, следили за волной. В какой-то момент вода разгладилась, и бобр пропал. Помогла собака. Она плавала по каналу, сужая круги, пока не стала медленно продвигаться к упавшему дереву. Охотник с другой стороны увидел наконец-то появившийся над водой нос бобра и одним выстрелом добыл его.
    Другой бобр и вовсе поверг нас в изумление и заставил побегать, за что впоследствии был назван зомби-бобром. Его выгнали из норы и на расстоянии нескольких метров от норы одним выстрелом взяли. Пара кувырков – и он вроде бы без движения замер в воде. Охотник вошёл в воду, взял бобра за хвост и стал выносить на берег. По пути грызун ещё умудрился укусить его за сапог. Хорошо, что ногу не задел! Вынесли бобра на берег и положили. Он вроде пошевелился како- то время, поразевал пасть и затих. Ну и оставили его там лежать. На обратном пути заберём. Потом был осмотр хатки, из которой паре грызунов, несмотря на все усилия охотников, удалось сбежать. По дороге назад первой шла я. Ружьё на плече, в руках камера и штатив. При подходе к бобру мне сразу показалось подозрительным, что он лежит в несколько другой позе, чем та, в которой мы его покинули. Всмотревшись, я поняла, что он дышит! И тут всё стало происходить, как в добротном боевике: я говорю, что бобр жив; охотники смотрят на меня, на бобра; собака подскакивает к животному и кусает его за зад; бобр группируется, собирается с силами, в три очень неловких прыжка добирается до воды и уплывает, оставляя за собой цепочку огромных пузырей!
    В звенящей тишине мы лихорадочно соображали, что теперь делать. Моя камера как-то сама по себе оказалась на земле, а ружьё – в руках. Коллеги, на бегу заряжая свои ружья, вместе со мной бежали по берегу за бобром. Вода была такая глубокая, что силуэт животного не было видно, только пузырьки на воде задавали нам направление. 150 метров он проплыл, так и не всплывая за воздухом. Шесть или семь пуль ушли в воду. Наверное, азарт и волнение. Я не стреляла, ждала, когда станет помельче, ведь у меня осталась только крупная картечь, как на гуся. И вот на пути бобра оказалось бревно. Он стал заворачивать и поплыл в моём направлении. Тут его уже было хорошо видно, и я выстрелила, стоя примерно в метре от воды. Всё! Зомби-бобра постиг конец. Во второй раз.
    После мы уложили наши шесть трофеев на ковёр из еловых веток, каждому на спинку положили трёхлапую веточку и сделали фото на память. Такая вот охота на бобра с норными собаками у нас вышла почти в конце охотничьего сезона, который в Латвии заканчивается 15 апреля. Снова на гигантского грызуна можно будет охотиться уже 15 июля, когда бобрята уже подрастут немного. Однако летом на бобров в Латвии мало кто охотится. Все ждут осени, когда шубка начнёт приобретать опрятный вид и необходимые для выделки качества.
Русский охотничий журнал

Катарина Штерн