О нескольких сотнях отстрелянных проблемных бегемотах

Когда я проходил стажировку в компании Hippo valley safaris с 1990 по 1992 год, частью моей работы была защита 25 000 гектаров посевов сахарного тростника, плантаций апельсиновых деревьев и поголовья домашних животных от всех видов диких зверей. За три года я отстрелял несколько сотен проблемных животных, не считая нескольких тысяч особей, которых пришлось отстрелять с целью контроля численности. Богатый опыт для любого охотника!

   Рассказ мой пойдет об одном гиппопотаме, из-за которого я пережил немало волнений и тревог в нежном возрасте — в 18 лет.
    Я занимался своими ежедневными делами, когда пиэч, на которого я работал, связался со мной по рации и сообщил, что на дальнем углу концессии появился агрессивный самец гиппопотама. Он нападал на рабочих каждый раз, когда те приближались к апельсиновой плантации, и не давал им работать.
    Босс приказал мне поехать и разобраться, пояснив, что, если это окажется правдой, я должен буду отогнать гиппопотама от апельсиновой плантации и препроводить его до ближайшей реки, протекавшей на расстоянии 1 километра.
    Когда через час я со своими трекерами приехал в сад, то первым делом увидел группу рабочих, возбужденно что-то обсуждавших. Говорили они все разом и яростно размахивали руками. Спустя несколько минут я убедился, что история об агрессивном бегемоте, прячущемся среди апельсиновых деревьев, не шутка.
    Захлебываясь от возбуждения и боязливо озираясь, рабочие проводили меня и моих спутников до места, где они в последний раз видели злодея. Их волнение быстро передалось нам, хотя мы больше нервничали от предстоящих проводов зверя к реке, до которой было около километра.
    Тревоги добавило и убеждение рабочих в том, что бегемот, как только увидит нас, сразу на нас набросится, а у меня с собой не было никакого оружия, чтобы обезопасить себя и своих спутников.
    Я знал, что по прямой гиппопотам способен бежать со скоростью 30 километров в час, причем по любой поверхности, будь то песок или густой кустарник, и это, разумеется, тоже никак не способствовало спокойствию.
    Не давала расслабиться и мысль, что в Африке бегемоты ежегодно убивают больше людей, чем любое дикое животное.
Еще до того как войти в апельсиновый сад, мы согласовали план действий по выпроваживанию толстокожего в реку. Главное, решили мы, не собираться группой. Если гиппо начнет нас атаковать, у каждого для маневров будет свободное пространство, куда он сможет убежать. Мы вооружились толстыми палками и камнями, рассчитывая с их помощью, а также с помощью свиста и крика выгнать агрессора из тени апельсиновых деревьев.
    Итак, ведомые одним смельчаком из рабочих, мы пошли в центр сада, где, как нам сказали, обосновался бегемот. Не дойдя и до середины посадок, мы обнаружили его спящим в тени деревьев. Это был огромный старый самец, покрытый шрамами от бесчисленных схваток с соперниками за свою территорию.
    Старик прятался от палящего солнца. Похоже, он проиграл битву с более молодым и сильным самцом, и его не ждали в небольшом бассейне, оставшемся от некогда полноводной реки, где победитель занял место хозяина.
    Осознав ситуацию, мы поняли, что придется иметь дело с настоящим ветераном, которому совершенно не хочется идти к реке. Правда, оставалась надежда, что старый вояка найдет в русле пересыхающей реки глубокую яму с водой, где и доживет свою долгую гиппопотамью жизнь.
По моему сигналу Джон, Чилонга, Джаймс, Шумба и я попытались разбудить бегемота громкими криками и камнями, которые бросали в него. Это сработало. Спросонья толстокожий помчался в сторону реки с максимальной скоростью, на какую только способен.
    Он несся сквозь апельсиновые посадки, сопровождаемый нашими громогласными воплями и камнями, причем промазать по его огромному заду было невозможно. В погоне запасы наших снарядов постепенно иссякли, и мы перешли на плоды апельсинов. Казалось, план сработал, но очень скоро мы убедились в своей неправоте.
    После первоначального броска в сторону реки к толстому забияке, очевидно, вернулось хладнокровие и чувство собственного достоинства. Почти на границе плантации его настроение в корне изменилось. Убегающее в панике животное превратилось в раздраженного и злого зверя, которого преследуют надоедливые двуногие.
    Мы были поражены той легкостью, с которой гиппопотам развернулся почти на месте и помчался на нас. Лишне говорить, что мы бросились врассыпную, как испуганные кролики. К счастью, в нашей первой попытке препроводить самца в его родную стихию никто не пострадал.
    Собравшись вместе, мы первым делом начали со смехом вспоминать, как каждый из нас спасался от преследователя и какую скорость развивал, убегая от него. Наверное, говорили мы, он никак не мог решить, за кем из нас погнаться, чтобы прикончить... Однако наше задание еще не было выполнено. Да и бегемот не спал и был готов к встрече с нами.
    Не успели мы приблизиться к нему, как он совершил бросок в нашем направлении и тотчас вернулся в тень деревьев. И так повторялось несколько раз, всё по одному сценарию. Наконец мы убедились, что парню было все равно, на кого нападать.
    Необходимо было выработать новый план действий. Блестящая идея бомбардировки гиппопотама, сопровождаемой криками, ругательствами и оскорблениями, уже не работала. Единогласно мы решили попросить у нашего босса служебный карабин и попытаться выстрелами заставить упрямое животное покинуть апельсиновую рощу и укрыться в спасительной прохладе речных вод.
    Связавшись с шефом по рации, мы объяснили ему ситуацию, и он согласился с нашим планом. Мне предстояло немедленно отправиться на базу (а на это требовалось более двух часов) и забрать служебный ствол 458-го калибра. Но неожиданно в моей голове родилась гениальная мысль.
Надо, решил я, сделать так, чтобы гиппопотам бросился на меня, после чего я побегу к реке, а бегемот, преследующий меня, увидев воду, захочет вернуться в привычную для него обстановку. Это же лучше, чем страдать на жаре в фруктовой роще!
    Но увы, моя идея не нашла поддержки у тракеров. Они были опытными людьми, и тот изощренный способ расставания с жизнью, который предложил их молодой белый коллега, с кем они надеялись охотиться еще много лет, им не понравился. Но я все равно отправился к месту, облюбованному стариком гиппо, не обращая внимания на причитания спутников: «Он растопчет тебя, растопчет!»
    Не потребовалось много усилий, чтобы мой план начал работать. Правда, по своей юношеской наивности я не учел того, что буду бежать перед разъяренным зверем один, а он будет предельно сконцентрирован именно на мне, маленьком надоедливом существе, в попытке догнать и уничтожить его.
    Итак, толстокожий преследовал меня яростно и успешно, и ему почти удалось схватить меня. Поверьте, это была та еще картина. Я несусь в голове забега, за мной мчится разъяренный гиппопотам, а за нами с дикими воплями «Он сейчас схватит тебя! Он растопчет тебя своими ножищами!» — мои бравые трекеры, серьезно обеспокоенные моей безопасностью.
    Я уже слышу за спиной громкое дыхание зверя и странные звуки, как будто кто-то, взяв в руки куски мяса, ударяет ими друг о друга, и тут до меня начинает доходить, что моя блистательная идея нежизнеспособна и лучше бы я послушал своих спутников…
    Мы приближались к реке. Но доберусь ли я до нее целым и невредимым? Как назло на пути не попадалось ни деревца, на котором я мог бы спастись от преследователя. Мне ничего не оставалось, как напрягать свои силы в попытке оторваться от зверя. В какой-то момент я понял, что они иссякли.
    К счастью, старикан тоже израсходовал весь свой порох и остановился в изнеможении, на время позабыв о своем страстном желании прикончить меня. Несмотря на то что мы были почти на берегу реки, через несколько минут старый боец развернулся и шагом отправился в спасительную тень апельсиновой рощи.
    Невероятно усталый и счастливый, оттого что остался жив, я выслушивал возбужденную трескотню спутников. По мере того как они вспоминали смешные моменты моего марафона перед носом злобного зверя, охи и вздохи сменились безудержным хохотом, который был так заразителен, что через несколько минут и я гоготал над своей глупостью и клялся никогда ничего подобного больше не повторять…
    В конце концов я поехал за карабином и через два часа выстрелил несколько раз в воздух, чтобы прогнать гиппопотама из его спальни. Однако зверь лишь переместился в густые заросли терна на краю плантации. Мы не знали, что делать, наша фантазия иссякла.
    Я связался с боссом по рации и честно рассказал все, что мы предприняли для того, чтобы выдворить животное из сада в реку. Рассказ о моей персональной попытке достичь желаемого поразил шефа.
    Красноречиво высказав все, что он думал обо мне, босс приказал застрелить бегемота, пока тот не убил кого-нибудь из рабочих или «глупого подмастерья профессионального охотника».
    C дрожью в ногах я отправился по следам живого тарана в кустарник. Один! Чем больше людей идет по следу, тем больше шума они производят. Медленно, шаг за шагом я продвигался вперед, надеясь увидеть животное до того, как он бросится на меня. В конце концов я нашел старого бойца в густом кустарнике в 20 ярдах от себя. Он меня не видел и не слышал: ветер был для меня благоприятный.
    Толстокожий стоял ко мне задом. Стрелять не было ни малейшей возможности — столь густой был кустарник. Я решил отступить, найти прогал в растительности и подойти к цели под более благоприятным углом. Но останется ли животное на том же месте, пока я буду ползать по зарослям?
    Мне повезло. Когда я наконец умудрился пробраться сквозь сплетение стволов и ветвей, он был еще на месте. Мне удалось подойти к нему на 15 ярдов, и сквозь окошечко в растительности я ясно видел его плечо.
    Умастившись пятой точкой на сухой земле и прицелившись в убойное место, я выстрелил из слонобоя 458-го калибра. К моему ужасу, гиппопотам не упал на месте, а мгновенно бросился в мою сторону. Тут до меня дошло, что я сижу на земле, зажатый со всех сторон стволами кустарника, и что делать в такой ситуации, не знаю. А зверь на бегу открывал и закрывал пасть, издавая тот самый громкий, сочный, чавкающий звук, который я слышал несколько часов назад у себя за спиной.
    В голове родилась мысль, что, если дождаться момента, когда чудовище захлопнет пасть, у меня появится шанс. По крайней мере я буду видеть, куда целиться и стрелять, а если попаду точно в головной мозг, мои приключения закончатся удачно. В общем, попасть или умереть!
    Это был мой самый первый зверь из числа опасных диких животных Африки, который хотел меня убить. На такой короткой дистанции ему хватило бы времени расправиться со мной, но… Старый неугомонный самец лежал на земле в пяти ярдах от меня.
    Он был мертв после первого же выстрела, пуля прошла по верхней части сердца и легких. Он был мертв, но мышцы еще заставляли его бежать на меня, и только второй выстрел остановил его безумный бег.
    Когда мои помощники прорубили путь сквозь заросли, я услышал много неискренних слов о своей смелости и меткой стрельбе. Но я знал, что не был ни смелым парнем, ни опытным стрелком. Скорее, был просто наивным дурачком, сорвавшим банк...
    Отдышавшись, мы занялись разделкой гиппопотама. Все мясо пошло в пищу рабочих, занятых на уборке урожая на ферме.
    Когда мои дети были маленькие, они просили, чтобы я рассказывал им разные истории на ночь. И самой любимой была сказка про злого гиппопотама, которую я излагал им минимум раз в неделю. И это продолжалось много лет, причем мне ни разу не удалось отделаться укороченной версией рассказа, так как дети просили повторять его от начала до конца, слово в слово, как в первый раз.
    А когда они выросли, я узнал, что не только мои помощники были поражены моей глупостью и самонадеянностью, но и мои дети. Надеюсь, что и вы получите удовольствие, читая рассказ о юном, наивном белом охотнике, которому так повезло в жизни. Посмейтесь надо мной!
    Российкая охотничья газета

Тим Эллемент