Несколько дней перед охотой.

   К сожалению, в последние годы, охотничья практика оказалась у нас поставленной с ног на голову. Многие наверно согласятся со мной в том, что этику охоты мы познаем в основном по книжкам, а об участии в биотехнических мероприятиях многие (особенно городские "приезжие" охотники) уже давно забыли. А это все имеет огромное значение для воспитания в охотнике любви к природе, желания оберегать её для будущих поколений и вообще мироощущения - правильного восприятия своего места в природе.
Лично мне во всем этом пришлось убедиться на собственном опыте, когда, наконец, представилась возможность прошлым летом поучаствовать неделю в ежедневном труде работников охотхозяйства. Наставником для меня стал охотовед Скнятинского охотхозяйства Вилли Теодорович Вальтер, к которому уже пару лет я приезжаю осенью на утиную охоту. Эти семь дней во многом изменили мое отношение к любимому увлечению.
Но все по порядку.
В поход
За день до официального открытия охоты в Тверской области я прибыл к дому охотоведа. Погода была отличная. Эти последние августовские дни очень радовали теплом. В реке можно было купаться круглые сутки. Вода казалось, не собиралась остывать, вопреки народным приметам. Даже ночью температура воздуха не опускалась ниже 15 градусов. Вечером Теодорыч собирался выехать на охрану угодий в район Никулино, так называется участок Волги, где при строительстве Угличиского водохранилища ушла под воду одноименная деревня. Дело в том, что по определенным причинам, не зависящим от руководства хозяйства, сезон в Скнятинском открывался на день позже, чем везде и было необходимо "закрыть границу" от браконьеров. Собирались не долго: спустили лодку, поставили мотор. Главное богатство канистра бензина и банка масла - на всякий случай. Пара бутербродов в рюкзак, да термос с чаем. На вооружении; у охотоведа ракетница и старая двустволка, у меня фотоаппарат. Поехали. Из реки Хотчи вышли в Волгу еще по светлому. Провожая взглядом стоящий на стыке рек храм, мысленно перекрестился, все же первый раз не на охоту... Сумерки сгущались сильнее. Но моторка, ведомая опытным следопытом, знающим в округе не только все лесные тропки, но и речные берега уверенно шла вперед, лавируя между островами камыша и тины. Вдоль берега бежали огни деревень, потом путь осветили гирлянды, украшавшие расположившуюся на берегу турбазу. Затем все погрузилось во тьму: звездное небо слилось со своим отображением в водах реки, и только редкие костры туристов-дикарей помогали ориентироваться в этом космическом пространстве.
-Сейчас зайдем в одно место, - сказав это, Вилли Теодорович резко повернул вправо. И вскоре, как мне показалось в темноте, обогнув какой-то мыс, мы оказались в небольшом заливе, в самой глубине которого горел костер.
При нашем приближении в свете огня замелькали тени. Раздались голоса:
-Давай, давай причаливай! На фонарь иди, а то нашу лодку бортанешь! Кто такие?
- Вас приветствует Вилли Теодорович Вальтер, охотовед Скнятинского охотхозяйства! С кем имею честь?
- О!!! Теодорыч!!! Суши весла, проходи к костру. Пост водной милиции приветствует тебя!
Сошли на берег. Поздоровались и познакомились. Нас встретили майор и два сержанта. Они тоже вышли в рейд по браконьерам, только по тем, кто ловит рыбу незаконными способами. Присели, попили чайку. Обменялись информацией: кто кого видел, кто что слышал... Из разговора с майором Костей узнал как трудно бороться с рыбными браконьерами. Бумаготворчества стало много; пока оформишь (понятых-то найти на реке - проблема!), пока приедет следователь, пока то, пока сё, а вещественные доказательства уже протухли...Ну, в общем, почаевничали, обстановку на воде разузнали, двинулись дальше. Мужики толкнули лодку, Теодорыч запустил мотор, и, через минуту мы снова погрузились в океан звезд.
В час ночи причалили у берега на участке нашей ответственности. Развели костер, перекусили и легли спать.
Первый выстрел
Всю ночь я не мог уснуть. То утки покрякивали в "тухляке", так называют расположенное в глубине леса болото; то казалось кто-то пробирается по берегу; то звезды будоражили воображение своей космической бездной. Как мало мы для них значим, и, как много они значат для нас! Заснул лишь, когда сумерки стали, растворятся в первом свете приближающегося солнца. Сквозь сон послышался какой-то странный гул, а голос Вилли Теодоровича резко вернул в реальность:
- Вставай Дима, стреляют, наше время пришло.
И как в подтверждение протяжное эхо выстрела вырвавшегося из трубы гладкого ствола повторно разнеслось над гладью реки. Выходим на большую воду, рыскаем биноклями во все стороны. Лодка на малых оборотах идет вдоль островов. Вот они - черные палки стволов торчат из камыша. Еще 10 метров и показалась лодочка с двумя грузными дядями. Импортные самозарядки, шляпы с перышком, литровочка, закусочка. Все как полагается. Отдых! Теодорыч встав во весь рост снова зычно, широко и с достоинством представляется. Лишь добавляет:
- Попрошу документы на право охоты.
Документы оказались в порядке. Только, естественно, не в Скнятинское, а в соседнее охотничье хозяйство. Одно из тех коммерческих, что на другом берегу Волги. Охотники объяснили, что границ не знают, не местные, но когда спрашивали, им "на карте показали что здесь можно". Противоположный берег реки, насколько было видно, весь застроен дачами. Охотится там негде. А путевки продают. Вот как дела делаются! Вилли вежливо попросил охотников удалиться за фарватер реки (служащий границей). Больше при нынешнем законе охотоведу сделать невозможно. Не умышленное нарушение размытой границы, как говорится, "к делу не пришьешь". А понятых с милицией, чтобы составить протокол взять негде. Затевать свару с соседями тоже себе дороже. Приедут проверяющие, как обычно бывает - закроют охоту всем! До выяснения спорного пограничного вопроса.
Беспокойная зорька
Расставание было не долгим. Отплыв метров на сто, "охотнички" не выдержали и пальнули по пролетавшей мимо кряковой утке.
- А с виду приличные люди - крикнул в их сторону Вилли Теодорович и пустил ракету.
"Приличные люди" не стали добирать и подбирать подранка, который очухавшись нырнул под воду, а, увидев, что мы снова, теперь с серьезными намерениями направляемся к ним, налегли на весла и направились в заросшую протоку между островами. Мы не стали гнаться за ними. Всевышний всё решил за нас. Протока обмелела, образовав подобие косы между островами. Коса эта представляла собой заболоченную полосу из смеси грязи и песка среди зарослей камыша. Там они и сели... Патрулируя прибрежную зону за время нашего дежурства мы еще не раз наблюдали горе-охотников налегавших теперь исключительно на "беленькую".
- Ну, разве это охотники?! - каждый раз как бы про себя говорил Теодорыч, наблюдая эту картину.
За утреннюю зорю выдворить пришлось нескольких нарушителей границы. Кто-то извинялся, кто-то матерился, но "браконьерить" мы никому не дали. Солнце поднималось все выше и начинало "палить". Я ёрзал на своей скамейке пытаясь сесть в лодке поудобней.
- Что устал? - спросил охотовед.
- Нет, просто отсидел уже всё. Вроде никого больше нет. Долго нам еще?
- Подожди. Сейчас начнется самое веселое,- провидчески сказал Вилли Теодорович, перебирая оставшиеся "сигналки".
И как по заказу минут через пятнадцать наш спокойный дрейф нарушил шум мощных ямаховских моторов.
Пираты
Два катера "летели" по воде параллейно друг другу. На бортах каждого надпись "Патриот" и номер. Но при близком рассмотрении они были больше похожи на карикатурные американские авианосцы из газеты "Правда" советского времени. Пираты, да и только. В каждом по пять-шесть человек ощетинившихся стволами во все стороны. Даже грузовой люк на носу занят стрелком. При этом на одном катере команда явно была под градусом. Взвилась наша красная ракета. С одного катера помахали руками, другой чуть не потерял управление от неожиданности. Там пришли в замешательство, поняв, что это (ракета) не спроста. "Уходим!" - донеслось по воде. Катера пронеслись мимо, и ушли на открытую воду за фарватер.
- Вот тоже охотники-бракоделы, - рассердился охотовед Вилли Теодорович Вальтер, - носятся как угорелые, палят за сто метров. А знаешь, как охотятся?
- Как?
- По закону ведь запрещено с включенным мотором.
- Ну и.
- Ну и. Вот увидят такие товарищи табунок на воде и гонятся. Пока утка поднимается, летит не быстро. Они её обгоняют, глушат мотор и стреляют "на штык". По закону все соблюдено,- и с грустью добавил. - Но скажи разве это охота, разве это охотники?
Я ничего не ответил, вспомнил свой давнишний случай участия в подобных "пакатушках". И только теперь, услышав справедливый укор и увидев, как это выглядит со стороны, мне стало по настоящему стыдно... Еще час мы подежурили, и ближе к полудню Теодорыч сообщил на "базу", что задание выполнено. Мы пошли домой. Молоденькие купальщицы с туристских биваков провожали нас улыбками.
Ремонт = подкормка
Последующие дни оказались не менее насыщенными, чем первые два посвященные подготовке и выходу на охрану угодий. Благо аномальный август позволял быстро охлаждаться в теплой воде реки. Все началось с мелкого ремонта старого егерского УАЗика: шалило сцепление, и текла от дождя брезентовая крыша. До центральной базы добраться можно только по шоссе в объезд, а это 100 с лихом километров. Ремонт осуществить проще (а то и дешевле) на месте. Выход Вилли Теодорович нашел в привлечении местных мастеров. У кого-то из местных охотников оказался родственник, умелец по части машин. Через час его работы автомобиль приобрел вторую жизнь. Потом мы поменяли крышу и "козлик" помолодел лет на 10.., ну не десять, а полтора-два года точно. Первый выезд в угодья состоялся сразу после починки УАЗа. В багажник были загружены мешки с яблоками с собственного участка Вальтера: "Им тоже сладенького хочется!", - и мы отправились объезжать егерские кварталы. Русский вездеход, хоть и побитый временем, исправно трясся на ухабах лесных и полевых дорог и вылезал из ям оставленных ГТСами после зимы. В этот вечер мы посетили три подкормочных площадки: насыпали корма кабанам, поправили пару солонцов для оленей, сделали в стволах поваленных деревьев кормушки для зайцев. Данную деятельность, которой мы посвящали обычно вторую половину дня, я бы, для себя, назвал почти чисто творческой, чего не скажешь о том, чему обычно посвящалось время с раннего утра и, в буквальном смысле, до долгожданного обеда!
Сенокос
Нет смысла описывать данный процесс. Большинство охотников хотя бы благодаря классической литературе имеют о нем ясное представление. Мне пришлось в него окунуться, уж простите за каламбур, сразу после похода на речку. "На сено" отправлялись с подъема в 7 утра. Работу надо было успеть сделать до того, как солнце начнет нещадно палить. Однако хочу всем посоветовать принять участие в сенокосе в своем любимом хозяйстве хоть раз в жизни - станет понятно, каково это "покормить оленей". Охотничий сенокос - это не комбайны в поле. Кошение трав часто происходит на небольших полях-полянах в лесу, куда и трактор не всегда проедет, поэтому коса, грабли и вилы являются главным орудием егерей на данном мероприятии. Что бы скосить и накидать, хотя бы один стог нужен минимум день, а то и два. А одного "гурта" сена хватит на зиму разве что паре лопаторогих. Дальше считайте сами, как приходится пахать - тут, подскажу, возникает прямая зависимость с поведением на охоте и отношением к так называемым охотничьим ресурсам.
Открыты на учет
Под конец моего пребывания произошла со мной такая анекдотичная история. Вилли Теодорович решил показать мне более ответственную работу (впрочем, не уверен, что мой наставник во время сенокоса думал так же) - учет животных.
- Ну, что Дима, бинокль, часы, ручка и блокнот у тебя есть?
Отправились мы с ним на вышки. Сперва Теодорыч завез меня на новую вышку и поставил задачу: сосчитать кабанов кои должны были придти на запах яблок, которые, в свою очередь, были обильно добавлены к зерну и раскиданы на площадке. В блокнот надо было заносить время выхода отдельных особей или стада, состав и численность, ну и вообще все что приметишь. Но все произошло в духе мультфильма "Про козлика, который научился считать". В общем, кабанов я не дождался. То есть они уже подходили, и я слышал их шуршание, и даже похрюкивание, приготовил ручку и бинокль, но ситуацию кардинально изменил другой зверь - медведь. Не то что бы я специалист, но хрипы кабана от медвежьего рева отличить могу. Миша почуял, что кроме свиней и сладких медовых яблок есть рядом с вожделенной поляной еще кто-то ну совершенно лишний. Обошел он мою избушку с трех сторон, а потом и площадку по опушке, помялся, но выйти на неё так и не решился. Ни себе, ни людям, как говорится. Я же героически охранял люк-дверь на вышку, у которой не было запора с внутренней стороны. Так что с учетом кабанов (они поперек хозяина тайги не лезут) у меня ничего не вышло. Но для первого раза мне и этого было достаточно. Мне казалось, что прошла целая вечность, хотя по часам не более трех с половиной минут. Когда Вальтер, с наступленьем темноты, приехал забрать меня с вышки и спросил, как, мол, дела, я ответил, шутя, что был готов отправить последний СМС: "Теперь у медведя и ручка, и блокнот, и часы с биноклем имеются".
Раздумья под конец
Вот так прошла моя предохотничья неделя в Скнятинском охотхозяйстве. И большое спасибо за неё опытнейшему охотоведу Вилли Теодоровичу Вальтеру. Эта неделя мне многое дала, словно прошел переподготовку. И не удивляйтесь, до сей поры, так сложилось, мой интерес к охоте не только как форме брутального отдыха, встречал лишь недоуменные взгляды товарищей ("Зачем тебе это надо?!") и... разочарование в "коммерческой пригодности" со стороны начальства охотхозяйств, в которых приходилось охотиться. Что греха таить, моё желание поработать в угодьях, что-то узнать о лесной жизни зверей на практике, либо принималось с усмешкой и предложением заменить его валютным вливанием, либо с подозрением - "уж не "бабрачить" собрался?!", после чего интерес как к охотнику вообще пропадал. И это, к сожалению, наша, правда, жизни. Конечно, такие отношения сложились не повсеместно и охотники, которые охотятся и трудятся, например, в своих коллективах районных обществ, со мной могут совершенно справедливо не согласиться. Но я то хочу взглянуть на проблему взаимоотношений с точки зрения городского охотника, которого, опять простите за каламбур, как охотничьего вида всё больше и больше и который чаще всего в любых охотхозяйствах воспринимается как "коммерческий", а охотится в своем районе приписки по билету ему, в общем-то, и негде и его никто не зовет в хозяйство - "своих" и местных хватает. Особенно это касается охотников из больших городов, которых свои около городские угодья уже просто не вмещают или они практически как угодья отсутствуют. Вот и сводится их деятельность в "охотколективе" исключительно к уплате взносов за продление действия билета. И таких товарищей среди охотников, мне кажется, сейчас становится большинство. И тут получается почти как у декабристов, пропасть между охотником и охотхозяйством начинает со скоростью инфляции взятой в квадрат увеличиваться в ширину и глубину. Потому что беззаконием существующем в нашей охоте давно уж пользуются не во благо ей любимой. Чего греха таить, не секрет, что часто местные и приезжие охотники друг друга, мягко говоря, недолюбливают. Первым не додают лицензий - берегут для платежеспособных приезжих, вторых пытаются раскрутить на всякого рода сомнительных услугах, не имеющих порой к охоте никакого отношения. Отсюда растет браконьерство и не понято, куда уходят заплаченные "коммерческими охотниками" тысячи долларов за одну охоту, когда все принимавшие в ней участие егеря получают за месяц работы (на круг) всего несколько тысяч рублей. А хуже всего, что лес остается без бережливого хозяина, и природа используется нами как падчерица злой мачехой. Всем эта сказка известна, и всем известно чем она для мачехи закончилась. Только вот все ли понимают, что "за мачеху" перед природой независимо от личного мнения отвечать придется нам всем и по коллективному принципу.
грех".

Дмитрий Неклёсов