Немного о зайцах и английских сеттерах

   Сезон осенней охоты 2005 года мой восьмилетний английский сеттер Люк закрывал дома на больничном – в ноябре он перенес сложную операцию, прогнозы на выздоровление и полное восстановление были самые осторожные. Но благодаря нашим общим стараниям, то есть самого Люка, моих с женой Зинаидой и семейного врача-ветеринара Игоря, кобель пошел на поправку и уже к Новому году выглядел вполне прилично – охотничий азарт в глазах и желание выехать куда-нибудь в угодья были, как говорится, на «лице». Признаться, я и сам сильно засиделся дома в связи с последними событиями. Вдруг вечером звонок – приехал на двухнедельный отдых с Севера мой товарищ Валера и тоже «рвется» в поля; быстро договорились на другой день в шесть утра отбыть с тройкой наших англичан за Волгу, в степь, развеять душу и тело и дать возможность нашим братьям меньшим тоже «самовыразиться».

    Спустя два часа езды сворачиваем с трассы на грейдер, а затем с грейдера уходим в поля. Снега пока не много, «Нива» идет спокойно. Радует хорошая теплая погода, обилие заячьих следов вдоль полей и дорог; несколько огорчает множество автомобильных следов, хотя и старых, по озимым полям. Останавливаемся в затишье, у дамбы спущенного пруда; пока собаки радостно разминаются, переодеваемся. Решаем проверить два «паровых» поля. Я со своим «смычком» – Люком и Дези ухожу на большое, Валера с Ричем на малое. Собаки азартно, по всем правилам прочесывают поле. За час поиска мы дважды находили стайку куропаток в пять особей, но зайца так и не обнаружили. Примерно с таким же результатом – подъем стайки из четырех птиц и заяц без подъема закончил свой обход Валера. Встречаемся у машины и продолжаем движение. По ходу останавливаемся и обследуем все места, где некогда мы находили и брали зайца, причем были годы и очень удачные. Днем устраиваем перерыв – собачки подустали, да и нам необходимо осмыслить происходящее: следы пребывания зайца есть, а его самого – нет. Я смотрю на Люка – у него вполне здоровый и счастливый вид собаки, после длительного перерыва попавшей в отъезжее поле. Дай Бог, может, пронесет ...Я вспоминаю его недавние потрясения и прогнозы на будущее. Дези, как и положено суке английского сеттера, держит себя скромно, но с присущим достоинством, и удовольствия от происходящего не скрывает. Всю свою многолетнюю практику охотника-легашатника я придерживаюсь одного правила: нахождение собаки в поле, пусть даже не совсем в ее сезон, идет ей только на пользу; необходимых условий два: погода и компаньоны (если ты выезжаешь не один). С компаньонами у нас давно все в порядке, а погоду надо «ловить». Поставленную, тем более взрослую собаку, испортить невозможно – она уже подпорчена охотой. На смену всем сезонам охоты приходит довольно продолжительный весенне-летний полевой сезон, когда необходимо просто подправить некоторые огрехи в постановке собаки, успешно или не очень выступить на запланированных мероприятиях и с чистой совестью и потяжелевшим багажом медалей, дипломов и очередных титулов (а это уже культура и традиции российского охотничьего собаководства, покушаться на которые просто нельзя) войти подготовленным со своим воспитанником, помощником и другом в очередной охотничий сезон – и так всю нашу совместную и счастливую охотничью жизнь.
    После перерыва забираемся в глубь наших угодий – это бескрайняя, местами окаймленная лесополосой пашня. Принимаем решение: Валера по полям, где это возможно, объезжает на машине и встает в посадках на номер, я же с собаками иду в загон. В бинокль наблюдаю за товарищем, как только он устроился, захожу в посадки. Иду по краю, рядом с озимыми, с другой стороны пашня. Собаки азартно обыскивают местность. Метрах в ста впереди из посадок выскочил заяц и сел, огляделся и вновь исчез в посадках. Спустя некоторое время вдалеке раздался выстрел. Неужто дошел? Мой смычок периодически появлялся из посадок и вновь исчезал. Загон получился длинным, но выбирать не приходится, и когда до номера осталось чуть более ста метров, из посадок, метрах в тридцати от меня, выскочил заяц и рванул в поле. Отпустив его подальше от посадок, я выстрелил; заяц, перевернувшись пару раз, растянулся на снегу. Пока я искал в снегу вылетевшую из автомата гильзу, мой слаженный дуэт уже вовсю терзал взятого общими стараниями зайца. Как истинный легашатник, используя команды «Отрыщь», «Даун» и другие, не без усилий я отбил от буквально насевших собак зайца, приторочил его к широкому ремню, похвалил собак и вернулся к посадкам. А вот и номер – обычно сдержанный Валера улыбается и демонстрирует нам приличного русака. «С полем, старина», – говорим мы друг другу и улыбаемся. Возвращаемся, не торопясь, к машине; пока она прогревается, переодеваемся, складываем оружие, пьем чай и делимся с помощниками закуской. «Ну что, диванные, подустали? – вопрошает Валера. – Все вам на пользу». Опускаются сумерки – зимний день короток. Выезжаем из угодий. Минут через сорок мы на трассе. Пошел снег, дорога загружена, едем не спеша. Спустя два часа мы уже дома.
    За две недели отпуска моего товарища нам удалось четыре раза побывать в наших заячьих местах. Снега заметно прибавилось; мы, не теряя времени на поиски, пробивались на «Ниве» в глубь угодий, в район пашни и посадок: заяц, по нашим наблюдениям, облюбовал именно эту обширную территорию и здесь, судя по следам, кроме нас его никто не беспокоил. Собаки быстро вошли в форму и создалось впечатление, что этот вид охоты у них профилирующий. Забавно было наблюдать, когда во время поисков кто-то из наших англичан вдруг переходил на потяжку, на время замирал, и буквально из-под него, взорвав снег, вылетал заяц и, не выбирая направления, рвал, что называется, когти. Одного такого «шального» взял я, двух – Валера. В четвертый наш заезд с собаками мы попали в абсолютно «мертвую порошу» – за полдня поисков ни следа, ни одного подъема. Уже возвращаясь к машине, Рич «наступил» на зайца. Валера увидел его поздно, но все же успел выстрелить – заяц кувыркнулся, но поправился и стал медленно уходить. Неизвестно откуда появившаяся Дези, увидев уходящего зайца, с ходу, как заправский борзяк, заложилась по нему и благополучно словила. Подоспевший Валера не без труда отобрал у нее зайца, так как «леди Макбет» разошлась не на шутку и гневно сверкала своими темными очами; на драку подлетел Люк и тоже внес свою лепту; когда же подошел я, изрядно взмокший Валера держал в руках слегка потрепанного зайца. «Звери, а не собаки» – смеясь, проговорил он. Я рассказал ему эпизод двухлетней давности. В октябре мы охотились по вальдшнепу в пойме реки Ахтубы. И к вечеру, возвращаясь к машине, в небольшом лесу я буквально попал на высыпку – было более пятнадцати подъемов, двенадцать куликов удалось взять. Я по очереди бегал от одной стоящей собаки к другой. При очередном «подбеге» к Дези она вдруг исчезла в кустах, и оттуда донеслись возня и шипение. В октябре в пойме много разных змей, и я бросился на помощь своей собаке, но она ей не требовалась: енот, которого она уже одолела, не очень сильно уступал ей по размерам. Откуда в этой утонченной аристократке столько злобы к зверю, я не знаю. «Бытие определяет сознание» – заключил Валера и, посмеявшись, мы двинулись в сторону машины.
    Все хорошее проходит быстро. Товарищ улетел на работу, я погрузился в повседневные дела, ударили морозы. Наступила настоящая зима! В начале февраля вечером звонок – приехал «погреться» Валера. У них на Севере – 44о С, здесь, у нас, – 30о С. «Старина, как насчет зайцев? – спрашивает. – Легко», – отвечаю я. На следующее утро, в половине шестого, мы уже на выезде из города. Мои собаки сопровождали мой отъезд без них легким воплем; жена пыталась им объяснить, что «в такую погоду» и так далее. Термометр на заправке показывает – 27о С. Спустя два с лишним часа езды мы на месте – сворачиваем на давно не чищеный грейдер, пробиваемся по нему с километр и встаем. Машину оставляем на дороге – движения здесь нет. Одеваемся по погоде, на лицо белую шерстяную маску, встаем на лыжи и, проваливаясь в снегу, берем курс на посадки – до них примерно километр. Валера уходит сразу на номер в посадки, я захожу в них с краю. Немного подождав, начинаю передвигаться. Идти легко: на озимых снег от постоянных ветров и солнца занастился, со стороны пашни он рыхлый. Заяц лежит под ветром и, если что, выскакивает и идет по посадкам или уходит в поле. Метрах в ста впереди выскочил заяц, посидел, послушал и медленно затрусил вдоль посадок. «Уже хорошо», – подумал я. Иду по второй от края полосе. Метрах в десяти, из-под дерева, буквально «вылупляется», ломая снег, заяц; сначала он бежит вдоль полосы, затем резко уходит в поле. Я навскидку бью и, кувыркнувшись, он замирает на снегу. Хорошее начало. Приторачиваю зайца и продолжаю загон. Незаметно выхожу на номер. Маска на лице заледенела, но от долгой ходьбы стало жарко. У Валеры обветренное лицо (он стоит на ветер) и один хороший русак. Обмениваемся коротко информацией: он видел двух, я тоже. Я остаюсь на его месте; он быстро, в обход по полю, переходит на следующий номер, у него полчаса, иначе загонщик замерзнет. После отведенного времени начинаю продвигаться дальше. По пути поднимаю вне выстрела пару зайцев. Вдалеке, как показалось, все же был выстрел. Я не ошибся – Валера взял еще одного. У нас остался один загон. Я без всякого воодушевления встаю на номер и, тихо замерзая, начинаю терпеливо ждать. Мои раздумья нарушил выскочивший буквально в «лоб» здоровый русак; я шагнул ему навстречу – заяц лихо свернул и покатил по полю, второй выстрел (первый был чистый промах) остановил его. Спустя минут десять я увидел второго зайца; он тоже двигался в мою сторону, но передумал и ушел в озимые. Я изрядно подмерз, пока, наконец, заметил моего спасителя – загонщика, который медленно, но верно двигался ко мне. «С полем, старина!» – традиционно поздравляем мы друг друга. Вдвоем вдоль посадок возвращаемся назад, собираем по пути свои трофеи и неторопливо, изрядно подустав, направляемся в сторону машины. Вот, наконец, мы и пришли. Снимаем лыжи, раскладываем наши трофеи, заводим «Ниву». Пока она греется, кладем под капот смену одежды – это майки и свитера «Отпиваемся» чаем и слегка закусываем; смена одежды готова. Теперь самое интересное: надо быстро раздеться по пояс, сбросив влажную одежду, и, произнося коротко охотничьи заповеди, надеть теплую, сухую. Этим обрядом мы пользуемся давно, и он дает неоспоримый эффект: ты едешь, особенно на дальние расстояния, сухой и теплый.
    Таких поездок в степь за зайцами до закрытия зимнего сезона мы совершили четыре, все они были так или иначе удачны. Добытые нами трофеи были честными и трудовыми – так мы понимаем спортивную охоту, по канонам которой росло и воспитывалось не одно поколение охотников. Сейчас многое в охоте изменилось, и далеко не к лучшему: нарушаются традиции, пропадает этика охоты. У охотников исчезает романтизм и преобладает практицизм; возможно, условия современного бытия вынуждают их становиться такими.
    Зимний сезон закончился. В конце февраля у Люка ухудшилось самочувствие. Я сделал кобелю необходимые снимки и анализы – наши худшие опасения подтвердились, продолжение осенней эпопеи. Друзья-врачи согласовали курс интенсивной терапии, но, несмотря на все наши совместные усилия, он на глазах слабел, болезнь съедала его изнутри, а мы ничего не могли сделать.
    Но всегда в таких случаях до последнего надеешься на чудо, вдруг все поменяется к лучшему и ситуация переломится. Увы, чудес, видимо, не бывает. Последние бессонные ночи болезни моего друга и помощника я погружался в воспоминания...
    Люк появился в нашем доме в двухмесячном возрасте. Он быстро освоился и с трех месяцев, после всех положенных прививок, я стал брать его с собой в поле. В четыре он научился плавать и в дальнейшем не по-английски любил воду, хотя к утиной охоте впоследствии относился прохладно. С шести месяцев я стал брать его на охоту; он быстро вошел в охотничье братство, прошел «охотминимум» и на вторую весну вышел в поля вполне подготовленным. К тому времени мои друзья-охотоведы буквально «вытащили» перепела из Красной книги области, поэтому с открытием летне-осеннего сезона охотники с легавыми после долгого перерыва стали по нему охотиться. Собаки наши сразу почувствовали разницу между практической охотой и «выуживанием» наследственных качеств с помощью стартового пистолета. Число перепелятников увеличивалось; к следующей весне в секции любителей легавых собак и спаниелей СООО и Р, которую я в ту пору возглавлял, появились собаки, с которыми не зазорно было выехать и на состязания, что мы регулярно и стали делать...
    Вальдшнепом Люк заинтересовался после третьей встречи; стойка была неуверенной, подводка нерешительной. После второй охоты он включился, и с того момента по последний сезон эта охота стала для нас с ним любимой. С фазаном он познакомился через год. За полдня охоты в крепях мы вдвоем с двумя молодыми англичанами подняли столько фазана, что привели в немалое смятение местного егеря.
    Вспомнился 2000-й год. Областные испытания по тетереву (с отстрелом). Выставляться желающих уже нет. Мы с товарищем сидим в тени деревьев, перед нами большое поле. 10 сентября, до захода солнца часа два, жара под 25оС! Товарищ горячится, берет своего молодого кобеля и подается в поля; я, немного подождав, выдвигаюсь тоже. От поля жар, как от хорошей печки. Иду по краю, вдоль дороги. Люк азартно, несмотря на жару, прочесывает поле и внезапно пропадает: я нахожу его на стойке, метрах в пятнадцати, в густой и высокой люцерне. После повторного настойчивого посыла он решительно подает пару перепелов. Дуплет, и один падает у дороги, другой в поле. Солнце садится, становится чуть прохладней. Мы пять минут отдыхаем и продолжаем наши поиски. Люк снова пропадает. Я быстро нахожу его в темнеющем поле – он стоит, вернее, почти лежит метрах в трех от дороги, до предела собранный и напряженный. «Ну, давай!» – выкрикиваю я и встаю сбоку от собаки. Метрах в четырех взрывается выводок тетеревов и, рассыпаясь, разлетается в разные стороны. Выцеливаю по двум петушкам, летящим к дороге, и после трех выстрелов мы с Люком уже «стоим» над ними. «Молодец, становишься охотничьей собакой» – я треплю его по холке. Нам жарко, мы оба запыхались, и оба довольны. Эта пара петушков была единственной, добытой за последние сутки, и нас встречали, а затем чествовали как победителей.
    2001-й год, вторая половина октября. Мы вполне успешно охотимся по вальдшнепу. Возвращаемся с Люком к машине и попадаем под сильный дождь; осталось преодолеть хорошо заросший пологий склон оврага, и мы у машины. В это время со склона поднимается вальдшнеп и летит через овраг; я ударил, птица, кувыркаясь, упала в овраг. В месте падения раздался мощный треск, и на поляну, как танк, буквально «выехал» и проследовал метрах в трех от меня здоровенный секач. За время нашего короткого знакомства я успел хорошо разглядеть его высокобалльные клыки и черную с сединой щетину. Спустя некоторое время на поляну «выскользнул» Люк. Несколько минут мы молча созерцали друг друга. Первым молчание нарушил я: «Пойдем искать вальдшнепа, защитничек!» Вальдшнепа мы нашли довольно быстро и, забыв про дождь, уже неторопливо двинулись в сторону машины. И тогда, по свежим следам, и сейчас, спустя годы, я понимаю, что стоило Люку в той ситуации хоть раз заявить о себе голосом, вся эта история могла сложиться совсем иначе. Возможно, сыграл свою роль и колокольчик собственной конструкции, который на протяжении многих лет всегда сопровождает моих собак на охоте в лесу и крепких местах.
    Декабрь 2002-го года. В нашем доме появляется Дези; мы знакомы с ней давно, она и в Саратове появилась с моей подачи, но так сложились обстоятельства, что нам пришлось забрать ее к себе. С Люком они хорошо знали друг друга, поэтому каких-либо сложностей в их совместном проживании не предвиделось, за исключением того, что они ...кобель и сука. Дези довольно быстро освоилась на новом месте, к ней постепенно вернулся ее оптимизм и веселый блеск в глазах. В середине января произошло то, что и должно было произойти – Дези запустовала, а у всей нашей семьи в целом начались «критические» дни. Больше всех доставалось Люку: каждый раз при «встрече» в нашей «хрущевке» Дези не упускала возможности намекнуть на «благоприятные» обстоятельства своего положения. И несмотря на надежную, на наш взгляд, двойную защиту в виде детских колготок, вполне порочное зачатие, как впоследствии выяснилось, все же произошло. Мы с женой Зинаидой решили, что первое испытание осталось позади и успокоились, собачки, кстати, тоже. Я с нетерпением, с каким только старослужащий солдат ждет «дембеля», ждал весенней охоты. В день намеченного отъезда Дези начала проявлять беспокойство... и к полудню принесла пятерых вполне здоровеньких щенков. К такому развитию событий мы с женой готовы не были, но быстро перестроились и погрузились в заботы о подрастающем поколении. Хлопот поначалу особых не было, но когда щенки начали подрастать, стало веселей. Люк появление в доме своих детей, как и многие отцы, воспринял весьма прохладно, даже с удивлением. Когда же они подросли и стали осваивать всю квартиру, «счастливый» папаша не знал, куда спрятаться от назойливых детей: единственным надежным убежищем пока оставался наш старый диван, где он и проводил в созерцании происходящего все свое свободное время. Когда же дети «достали» папу и на диване, ситуация грозила выйти из-под контроля, но тут вдруг они оказались востребованными и в течение недели дружно покинули родительское гнездо. В квартире сразу стало как-то пусто, лишь Дези еще несколько дней проявляла беспокойство, но затем успокоилась и она.
    Наступил весенний полевой сезон, начались выезды, и «сладкая парочка» всегда сопровождала меня в этих поездках. Очередной охотничий сезон Люк и Дези встретили в хорошей физической форме, и с того времени мы выходили в «свет» только втроем. Охотились мы всегда, когда это только было возможно, и география наших поездок была обширной. В поле они дополняли друг друга, в лесу же каждый иногда начинал работать на себя, и теперь уже мне приходилось «обслуживать» их, напоминая со стороны «ударницу-многостаночницу» советских времен. Охоты наши проходили всегда весело и результативно. Слаженный дуэт в совершенстве владел всеми видами охот, предписанных породе английский сеттер. Без лишних слов, мы были счастливы...
    Мои воспоминания и размышления прервала жена: «Вам пора гулять...» Люк передвигался уже с трудом, и два последних дня я просто выносил его из дома. Он пытался сопротивляться – его достоинство кобеля английского сеттера не могло смириться с собственной немощью. Одиннадцатого марта, не дожив двух дней до своего девятилетия, Люка не стало. Он ушел тихо, не страдая, что немного облегчило наши переживания. Он прожил не очень долгую для собаки породы английский сеттер, но счастливую жизнь полевой собаки. Охота была его призванием, и в ней он раскрыл свой талант полностью. Он редко участвовал в престижных выставках и состязаниях – так складывались обстоятельства. Последнее публичное выступление Люка – чемпионат английских сеттеров 2004 года, когда его скромный диплом третьей степени позволил команде занять третье, но достойное кубковое место открытого чемпионата. Он был добрым и шкодливым кобелем, с неуемной охотничьей страстью, что особенно симпатизировало. Он оставил после себя классное потомство и, самое главное, светлую память.
    Но жизнь стремится вперед. Наступает весна, даже прохладными вечерами уже чувствуется ее близкое дыхание. Пора идти гулять с Дези, единственной и верной подругой Люка. Осенью ей исполнится восемь лет. И эта цифра заставляет задуматься.
Охота и рыбалка. ХХI век

 Давид Рабинович