Rambler's Top100
Яндекс цитирования

 

Тетерева и рябчики

   Жил на нашем подворье лосёнок. Его Иван, помня задание охотуправления, с собакой весной нашел и принес домой. Жена Ивана, Анна Васильевна, утром и вечером лосенка парным молоком поила литра по три выпивал. Только парным его можно поить,-объясняла нам эта добрая женщина. Как то дала ему остывшего, так понос у него поднялся, еле вылечили. А теперь он уже все ест. И действительно часто мы эту живность наблюдали в огороде на картофельных грядках. Встанет на колени, лебеду ест, паслен прихватывает, ботву или другую траву, а потом приходит на двор, мекает и носом в сосок умывальника тычет, воду пьет. Выглядел лосенок прекрасно, к сентябрю перелинял, весь лоснился. Бродил он где хотел, но в лес не уходил и только мекал иногда, если чем то был обеспокоен. В конце октября сделали ему большую клетку и отправили в Москву. Что сталось там с ним в подмосковных лесах неизвестно.
Забот хватало у нас выше головы. Вставали рано птицу кормить надо, ловушки проверять каждый день обязательно. Птица долгое сиденье в них плохо переносит. Да посади в каталажку любого, кому это понравится. А бывало по две-три птицы в один кош попадало, а раз-четыре. Попадут глухарки с глухарём и никакого с его стороны джентльменства. Подомнет их самец под себя, истреплет и пометом измажет. Приходилось после глухарок чистить и в порядок приводить. С кормами хлопоты. Овес и горох в колхозе покупали. Но ведь глухари не гуси и не свинья, чтобы сидеть на этом постоянно. С Иваном специально в тайгу ходили орех кедровый бить. По дереву колотом стукнешь-шишки сверху сыпятся. А колот-это колотушка такая-пенек к жерди трехметровой приделанный, наподобие молотка. Конец шеста в комель у земли упрешь, пенек отведешь под углом, а потом торцом по стволу как бухнешь. Сложная техника, но шишки сыпятся исправно. Урожай в тот год на шишку был плохой, но набрали всё таки "крючков" (шишки мелкие крючковатые, с загнутыми носиками) два мешка и намолотили меньше полмешка орехов. Сами не щелкали-глухарей кормили.
Веток сосновых и кедровых каждый день готовили. Потом из них веники вязали, на короткие черенки насаживали и в стены на полметра от пола вставляли. Глухари их щипали постоянно, не только хвою, но и побеги с мизинец толщиной обламывали и глотали. Утром встанешь проверять, а от веников одни палки остались. Как тут птицу без них оставишь. Любили ещё глухари мышиный горошек-дикое растение на вику похожее, бобовое. На лугу каждый день его по охапке заготавливали. Подстрелили несколько глухарей, зобы вскрыли, смотрели, чем они питаются в этой местности и под это подлаживались.
Опять же ящики колотили для отправки птиц. По две глухарки в ящик с перегородкой, а самцов отгружали по одному. Пошли в ермиловский магазин и продавщице тамошней такой бизнес сделали. Валялась у неё сотня старых ящиков на задворках магазина, тара бесхозная, давно списанная. Увидев наш интерес, хозяйкой тут же назвалась и цену им по трояку назначила. Пришлось покупать. Деньги у нас были. Сима в охотуправлении в подотчет взял. Мы на них не только старые ящики с глухарями купить, новый "жигуль" могли оплатить наличным способом.
К председателю колхоза сбегать надо. Насчет автомашины договориться в Тевриз птицу везти. Двадцать ящиков за один раз на мотоцикл не положишь. Деньги за аренду ему предлагаю, но он козырится, брать не хочет. Говорит, не нуждается. У них в колхозе всего вдоволь. Уж лучше бы молчал. Толя Марьин у нас за два месяца заработал чистыми деньгами столько, что в колхозе он с женой за год не получали.
Начальника аэропорта ублажить надо. Тоже местный князёк. С этим разобрались, охотник он оказался. Лучше сказать охотничек. Пригласили мы его в Ермиловку. Приехал. Сапожки короткие, ружьишко-одностволочка, но мотоцикл приличный. К этому времени глухарь на гальку пошел, с утра на дорогах болтается. Отвез я его подальше, километров за двадцать от своих кошей и по дорогам лесным насадил ему мешок глухарей. Доволен мой начальник остался. Рожа, как блин маслилась. Дальше в аэропорту все пошло у нас как по маслу. Только из Ермиловки в аэропорту с глухарями появляемся, как нам вне очереди АН-2 стоит. Другой раз доходило до того, что пассажиров высаживали со словами: "Срочный живой груз: Омск-Москва, правительственное задание". Люди глаза таращили на это "правительственное задание". Отдельные партии до Внукова долетали из Тевриза через Омск за десять часов. Одновременно с моими телеграммами. Вы говорите, глухари!
Хлопоты с питанием отнимали у нас не мало времени. Рябчиков возле деревни мы повыхлестали и прошли те времена, когда Сима брал ружьё и через 20-30 минут возвращался с парой-тройкой рябцов. Наступил октябрь, потек лист, лес развиднелся. Иван, видя наши ежедневные затруднения с едой, предложил переключится на зайцев. Охота на них была открыта, но заниматься ею было некогда. Как-то местный фельдшер пригласил меня посмотреть итоги его дневной охоты. Литовец по национальности он из-за страсти к охоте после окончания училища по собственному желанию уехал в Сибирь. Познакомились мы с ним при своеобразных обстоятельствах. Где то вот второй половине августа открыли в области охоту по перу. Но охоту на территории отлова птицы моими стараниями Тевризский исполком запретил. Слышим возле наших ловушек стрельба утром идет. Втроем мы быстро отловили стрелка, и он оказался тем самым фельдшером. Составили протокол, но видим парень ведет себя хорошо и без дури, потому бумагу похерили. Литовцу вернули убитого тетерева, объяснили, что к чему и где ему можно охотиться.
С открытием охоты на зайцев, он пошел за реку Туй и в сухом болоте обнаружил столько косых, что расстрелял полтора патронташа. При мне он взял из сеней мешок и вытряхнул его и насчитал тринадцать зайцев. Как же ты их донес?-изумившись богатой добыче, спросил я охотника. Своя ноша не тянет, улыбнулся он. Тянет и ещё как тянет.
Так вот, надоело нам ежедневно пировать картошкой с молоком и хлебом и под вечер мне Иван говорит: Бери ружьё. Поехали. Сели на мотоцикл через полчаса вернулись с парой беляков. Потом у пастухов молодого барсучка конфисковали за браконьерство, и мясо снова вернулось на наш стол.
Поймали мы в ту осень сто двадцать глухарей и более сорока тетеревов и практически без потерь в Москву переправили. Но больше боровой дичи в Подмосковье от этого не стало. Мой коллега по Главохоте Володя Лебедев тоже в ту осень ловил глухарей на гальке по рекам в Томской области и поймал более ста сорока птиц. По нашим стопам в других областях отлов наладили. Но в целом план, что-то не менее тысячи птиц, так и не выполнили. Но и Главохоту не разогнали. Вот такая была одиссея.

М.Д.Перовский

 
© Интернет-журнал «Охотничья избушка» 2005-2009. Использование материалов возможно только с ссылкой на источник Мнение редакции может не совпадать с мнением авторов.