|
|
|
Приморская красавица. Изюбри Сахалина.
   Рассказами
сыт не будешь, а с едой нас с Юрой было туго. Так это по баночке
рыбных консервов на день, по куску хлеба и чай с сахаром. Много
ли это для двух здоровых мужчин ежедневно бродящих в тайге по несколько
десятков километров. Увидев это, начальник участка спросил меня,
не хочу ли я посидеть на жидком солонце, а попросту на соленой луже
с карабином. Стоило ли меня об этом спрашивать. Вот и хорошо, заключил
он. В тайге без мяса не живут! Отправляйтесь на Фигов ключ, а карабин
я вам свой дам. Стреляйте кто выйдет, кабан-бейте кабана, изюбр-изюбра,
и косулей не побрезгуйте. На следующий день после полудня я сидел
на благоустроенной вышке. Передо мной небольшая зеленая поляна,
в конце её сочился родничок соленой воды, окруженный яркой невысокой
зеленью. На полянке кормушка для копытного зверья. День был солнечный,
теплый, безветренный. Долго сидел, наблюдая лесных горлинок, дремал.
На вышке тихо-тихо, уютно, сидеть удобно, лишь иногда в бойницу
мимо стекла залетал шершень, и я сбивал его на пол. В восьмом часу
вечера дважды слабо треснув, тихо, спокойно и грациозно вышла самка
изюбра. Точеные ноги, изящная гибкая и длинная шея, завершалась
аккуратной головой с двумя лепестками у шеи, выпуклыми черными глазами.
Тело упругое, налитое, лоснящееся, шерсть короткая и густая вся
в краснину. Постояла, послушала и двинулась к солонцу на середину
поляны. Моё сердце забилось упругими толчками, мушка карабина заходила
по силуэту зверя. Ланка продвинулась и опять встала. Ну теперь хорошо,
решил я и нажал спуск. Для меня выстрел прозвучал негромко. Изюбриха
замерла, затем развернулась на месте на сто восемьдесят градусов,
прошла два шага и опять остановилась как вкопанная, лишь взволнованно
поводила ушами. Сразу после выстрела ещё не зная его результатов,
я передёрнул затвор. Элементарный промах, когда охотник стреляет
глазами и забывает совместить мушку с прорезью прицела. Ему кажется,
что достаточно видеть зверя или птицу, а дальше само собой все произойдет.
Второй раз я не медлил, карабин замер в моих руках словно в тисках,
мушка точно легла под лопатку и без всякого волнения я нажал на
спуск. После выстрела оленуха поджала передние ноги и сделала вперед
и вверх большой прыжок, затем второй. Она на краю поляны, после
треск кустов, опять треск и как будто дальше, дальше и тишина. Оленуха
исчезла в тайге. Ну уж нет, решил я сам про себя. Так просто после
выстрела такие свечки олени не делают. Я спустился с вышки и побежал
следом, или, как мне показалось, в том направлении, куда исчезла
самка. Началась игра воображения. Мне стало казаться, что изюбриха
лежит то за этим, то за тем стволом, то за колодиной, то в купе
соседнего папоротника. Полчаса челноком ходил по относительно редковатому
лесу, покрывающему пологий склон. Все было напрасно. Досада и огорчение
закрадывалось все больше и больше вместе с наступающими сумерками.
Но вот раздался свист моих товарищей. Пока я сидел на вышке, они
отправились поискать жень-шень, а потом услышали выстрелы и шли
узнать результаты охоты. Пришлось все объяснять. Мы разошлись: Юра
пошел влево вверх, я посредине, а охотовед справа от меня. Не отошли
мы от края поляны и двадцати метров, как под деревом в кустах увидел
свою изюбриху. Пуля попала в верхушку сердца. Теперь мы были с бифштексами
из дичи.
В заключении очерка об оленях хочу рассказать об охотоведах и охотниках
не только учитывающих и стреляющих зверей.
На Сахалине относительно недавно был проведен с изюбрами интересный
эксперимент. До недавнего времени там, кроме дикого северного оленя
никаких копытных зверей не было. Завоз изюбрей на остров был осуществлен
вопреки всяким правилам и рекомендациям. Ученые выступали против
и первый аргумент-двухметровый снег. Зимой благородный олень на
Сахалине не выживет, такой вердикт вынесли они. Правила требуют,
что при расселении партии диких животных должны быть достаточно
большими, сбалансированы по полу и возрасту в соответствии с биологией
видов. Места выпусков предварительно обследуют и проводят ряд биотехнических
мероприятий. На практике все случилось наоборот. Завоз из Приморья
продолжался восемь лет. Везли зверей каких попало, группами по пять-шесть
голов. Иногда привозили одиночку, пару или тройку оленей, которых
просто деть было некуда. Всего выпустили тридцать пять зверей.
Место выпуска не совсем удачное. Танино-Анивский мыс и возле озера
Тунайча. Потом выяснилось, что соседний мыс Крильон значительно
больше отвечает экологии вида. Расселение шло ни шатко, ни валко.
Начальники Сахалинского и Приморского охотуправлений регулярно получали
пинки на коллегиях Главохоты за инициативу не поддержанную наукой.
Но наказаний никаких не следовало. Из-за отдаленности и других более
важных дел Главк, в общем, то, смотрел на это сквозь пальцы, как
на шалости и блажь местных начальников. Деньги были небольшие, а
главное от Москвы далеко.
Местная наука писала о провале эксперимента. Олени исчезли. Они
погибли в глубоких снегах от бескормицы и морозов и мерзкого сахалинского
климата. Завозить оленей на остров перестали и о них как бы забыли.
Мало ли в нашей стране дурацких проектов за народные деньги совершалось.
Но изюбри обманули всех. Спустя лет пять до Сахалинского охотуправления
дошли вести, что изюбри в местах выпуска сохранились. Численность
их увеличивается. Организовали авиаучет в конце зимы, а потом послали
в междуречье Чайки и Ударницы двух охотоведов на лыжах. В результате
выяснили, что изюбрей уже в три раза больше, чем их выпускали.
Осень, весна, лето для оленей на Сахалине благодать, а зима ставила
большие вопросительные знаки. Но олени благополучно их сняли, проявив
чудеса пластичности. В глубокоснежье они стали держаться возле горных
речек и ручьев, которые не замерзают всю зиму. Сахалин не Арктика
и на юге острова сильные морозы-редкость. На мелководных быстротекущих
потоках олени бродили по каменистому дну и кормились торчащими у
воды вдоль берега ветками кустарников и пучками ветоши. На ночь
уходили по набитым тропам на лежки под кроны пихт и елей спасаясь
от приморских пронизывающих ветров. За бесснежный длительный период
при обилии кормов, отсутствии волков и конкурентов олени сильно
жиреют, и это очень помогает им зимой. Мы встретили их в пору благоденствия-летом.
По дороге от озера Тунайча на омытом дождем грунте оставили следы
более десятка изюбрей. К этому времени их обнаружили уже возле г.
Долинска, что в полутора сотни километров на север от места выпуска.
К середине девяностых годов число изюбрей на Сахалине превысило
шестьсот и был разрешен их выборочный отстрел. Грациозные и стройные
звери вопреки мрачным прогнозам посрамили прорицателей науки и вторящих
им чиновников. Изюбри пополнили список ценных охотничьих животных
острова Сахалина.
М.Д.Перовский
| |