Лоси

   Что интересного в этих нехитрых животных? И на первый взгляд совсем не привлекательных. Спина с горбом, верхняя губа нависает на нижнюю толстой лепёхой, уши как локаторы по четверти метра и больше, хвоста считайте, нет, зад скошенный, поросячий. Шерсть буро-коричневая, как из торфяного болота вытащенный, в ноздри кулак пролезет, во лбу яма, мозгов-две столовых ложки. Только ноги хороши, как стволы березовые и глаза карие на выкате под большими ресницами. А то ещё серьга под мордой висит длиной с английский фут, кожный вырост. Древний зверь, дремучий, ископаемый, первобытный, доисторический. Этим то он и хорош. А главное, живет в наше время, и так приспособился, что многое из дел человеческих, зачастую неразумных, идет ему на пользу. Лесные пожары человек устраивает, тысячи гектар тайги горит, а ему хоть бы хны. Если спасётся от огня, значит через два-три года еды будет пропасть. На пепелищах кипрей поднимается, а потом его лакомство-осинка молодая, ива, сосняк. Жируй, не хочу. Не хуже пожара-вырубки. На это российский народ большой мастер. Зачастую вырубки на бурелом похожий: хаос, спиленного и брошенного леса тьма, вершины, сучья, хлысты целые на земле оставлены, недорубы там и тут. А то хвою всю возьмут, а листвяк бросят, будто слепой и безрукий брился. И все таки и здесь природа человеческие безобразия исправляет. Поросль идет, закрывает грехи и бескультурье эксплуататоров прекрасных русских лесов. И опять всё это лосю на пользу. Народ по таким трущобам почти не ходит, его не беспокоит, молодняков разных и кустарников съедобных море, океан. Щипи, кусай, ломай и сотой доли не съешь, и желудок свой четырех камерный переварить не успеет.
До недавнего времени считали лося таёжным зверем, а оказалось, что жить может и в лесостепи и в степи и кормиться тем, что бог послал. Яблони или груши, озимь ли, подсолнечник, на бахчи придет, арбузы с тыквами и дынями не обойдет, копытом ли надавит, потом ожуёт или нижними зубами дыр навертит и сочной мякотью брюхо набьёт. Кукуруза ему по душе пришлась, так по месяцу-полтора лоси ей кормятся, никуда не уходят. Поля огромные, растения высокие, сочные и укрытие есть и корм и воды не надо. Неделями воду не пьют. Не обходят вниманием поля со свеклой и турнепсом, капустой. До глубокого снега на них выходят, также как и на озимь. Алтайские охотники приспособились лосей стрелять на свекольных полях, не вылезая из машины. Планы по отстрелу зверей выполняли ежегодно. Сколько же в день Вы лосей добываете?-спрашивал я у промысловиков. Обычно не больше восьми. На разделку время много уходит,-отвечали мне тамошние зверобои. Вот столько обычно и бьём, сколько ободрать успеем.
Путаницы в изучении жизни лосей ещё достаточно, хотя и не одна монография о них написана. Зверь известный, промысловый, охотничий и наука стороной его не обошла. Десятки людей над его экологией трудятся. Вот и я попал в их число. Особый интерес метод мечения у меня вызывал. Многое с его помощью можно узнать. Например, продолжительность жизни зверей, дальность и направления миграции и кочевок, различия в этом по полу и возрасту, размер участка обитания и так далее. А если лосю прицепить радиопередатчик, а потом сигналы пеленговать, то можно суточную активность зверя изучить, подвижность разных животных, т.е. более глубоко познать его образ жизни. Потом в интересах человека попытаться на диких зверей оказывать влияние, другими словами управлять популяцией. Я ведь то же сын человеческий. А человек, куда только не лезет и все то ему интересно и надо. То в космос, то на Луну, то на Марс и так далее. Любопытство у человека больше, чем у медведя.
Относительно недавно стал в охотоведческой науке, применятся метод обездвиживания животных, другими словами иммобилизация. Разные вещества снотворные применяли: и дитилин, и сернилан, и эторфин, и с ещё более мудреными и сложными названиями. Кажется, просто-уколол зверя или таблетку ему в корм подсунул анельгетика, как в сказке о Коньке-горбунке Иван ловил жар-птиц с помощью пшеницы и вина, и вот зверь уже твой. Получилось всё не так просто. Разные виды зверя реагировали на снотворные препараты по разному. Мало того. Одни и те же виды имели различную чувствительность к препаратам в разное время года. Большую роль играла так же масса, пол и возраст зверя. Поэтому, отработка дозировки была сложнейшим и труднейшим делом. И всегда при этом следовало помнить, что мы имели дело с дикими животными, а не со стадом коров или домашних северных оленей, где достаточно иметь шприц с препаратом, да аркан. Зверя надо найти, к зверю надо подойти на выстрел шприцем, зверь должен находиться по возможности на открытом месте. Скорость полета шприца невысокая, траектория крутая. Чуть задел шприц в полете за веточку, тростинку, травинку и улетел в сторону. Первые шприцы были конструктивно недоработаны. Из пяти зверей, к которым удавалось подойти на тридцать-сорок метров, обездвиживали только одного. А попробуйте потропите лося и сколько у вас будет удач и неудач. Он же не привязанный этот дикий зверь. Американцы при обездвиживании лосей использовали вертолеты, на которых на вечерних зорях облетали озера и стреляли препаратами в лосей, которые кормились вахтой. Кто мне даст вертолет, а точнее денег на эти эксперименты. В хорошие времена на более важные дела средств не находилось.
И ещё приходилось учитывать важное обстоятельство. На зверя снотворное действует не мгновенно, а постепенно. Его значит после введения препарата надо было проследить. Хорошо виден след только не снегу. Самый быстрый препарат-английский-эторфин, укладывает зверя через минуту. Но он очень дорогой и использовался нами редко. Обычно применяли отечественный дитилин, у которого интервал действия от восьми до пятнадцати минут. А на какое расстояние уйти, убежать можно за это время зверь? И поэтому приходилось работать с лосями при наличии снега, когда тропить можно надёжно. Тут ещё одна напасть. При морозах ниже 18-20 градусов обездвиживать лосей нельзя. У них в момент иммобилизации нарушается терморегуляция и они заболевают в этом случае пневмонией (воспалением лёгких) и гибнут. Если к этому добавить конструктивные особенности, а проще говоря недостатки средств введения препаратов на расстояние, можно увидеть их низкую эффективность. Но нас это не останавливало. Желание получить новую, свежую информацию по экологии охотничьих животных было очень велико. А потом, чем мы хуже американцев, которые в этом вопросе опережали нас лет на десять.
Помимо основной работы на модельных площадках, занялся я по собственной инициативе мечением лосей. Выпросил в соседнем отделе у Ю.А. Герасимова снарядов его конструкции и поехал на полевые работы на свой стационар на реке Медведице в Волгоградской области. Останавливался там на охотничьей базе Михайловского общества охотников. Принимали меня там хорошо и свел, конечно, я дружбу с егерем Василием Федоровичем Донсковым. Очень он своей фамилией гордился и говорил мне: Я донской казак и фамилия моя Донсков. А твоя фамилия не казачья, казачья фамилия должна на "ов" заканчиваться, как у настоящих русских людей. Поляк ты что ли? Не очень убедительными для него были мои объяснения, что и я русский, а фамилия моя поповская, а не польская, и не еврейская. Кого же нашим тогда считать Воскресенского, Богоявлинского, Вяземского, Верейского. Нет, Вася твердо стоял на своем, но я не отказывался от своего происхождения и соглашался лишь в том, что я не казак. Вот в таких дебатах иногда проходили наши вечера, когда мы с Василием сидели за самоваром и пили чай с "бурьяном". Этого снадобья у него был целый чердак, и составляли его зверобой, репешок и мята. Дешево, вкусно и полезно, особенно с медом. На этот случай Василий держал два десятка ульев.
Как-то в конце октября мне егерь сообщил, что возле лесопитомника постоянно встречает трех лосей в главе с самкой. Занятый на площадках, я не имел возможности тратить время на поиски лосей для мечения и очень обрадовался этой подсказке. С лаборантом на следующий день отправились к указанному месту и через полтора часа все три зверя: лосиха, лончак и теленок бродили вместе, но уже с ошейниками номерными и полиэтиленовыми клипсами в ушах. Это был исключительно удачный день. Спустя пару недель мы с егерем отправились поискать лосей и подготовить охоту на предстоящие выходные. Я как обычно взял карабин, специальные обездвиживающие патроны, клипсы заделанные в картонку, пробойник, фотоаппарат с телевиком, пузырёк со спиртом и ошейник с большим алюминиевым номером. Вещи я положил в маленький (пионерский) ярко-голубой рюкзачок, и мы тронулись. В густых зарослях ивняка и паклинки с бересклетом высмотрели крупную лосиху и я с помощью карабина принялся её шприцевать. После каждого выстрела я ждал восемь-двенадцать минут, а потом посылал в самку следующий шприц. Лосихе это надоело и после третьего шприца, который, вероятно, попал в болезненное место, лосиха начала уходить и вскоре скрылась с глаз. Снега не было и мы тропили её по опавшим листьям. Они уже хорошо облежались на открытых местах и зверь, задевал их копытами, переворачивал, вминал и взъерошивал и тем обозначал свой след. Не очень уверенно, но идти, особенно по полянам можно. Хуже было в кустах, где лист лежал рыхло, как попало и там след практически терялся. К нашей досаде, когда мы отыскивали след в кустах, дорогу нам пересекли четыре лося и запутали, забили и так едва заметный путь лосихи. Мы сбились с направления и начали порознь искать потерянный след. Проискали около получаса, и слышу, Василий кричит мне: "Михалыч!". Он переделывал моё имя в отчество, и я к этому привык. "Михалыч!"-опять он мне кричит. Иди сюда! Вот она лежит". Я был метрах в ста и немедля бросился на крик. Рядом с Василием лежала крупная лосиха, тихо перебирая ногами и пытаясь поднять голову. Весьма обрадованный находке, я бросил рюкзачок, поставил карабин к дереву, достал пробойник и клипсы, оттянул ухо сделал в середине его круглую дырочку, протёр спиртом и вставил клипс. Василий с ружьем стоял неподалёку для страховки. Я повернулся к зверю спиной и пошел, чтобы достать ошейник из рюкзачка, но в это время егерь закричал мне: "Беги! Я стреляю!". Ничего, не поняв, но выполнив команду, не оборачиваясь, бросился бежать к Василию с криком: "Не стреляй! Не надо!"-и кубарем скатился в ноги к егерю. И только тут обернулся. Лосиха с поднятой шерстью, как потом сказал егерь-"шубу вывернула" встала и быстро двинулась за мной. Дело спас голубенький рюкзачок, который попался на её пути. Чем-то он привлёк её внимание, возможно цветом, и лосиха, ударив по нему копытом передней ноги, изо всей силы, после этого отвернула и скрылась в лесу. Реакция переадресации, как бы сказали Лоренц или Тинберген, спасла нас от неприятностей. Рюкзачок от удара особо не пострадал, кроме картонки с клипсами, которая изломалась в куски. Наплевать на эту картонку. Фотоаппарат и телевик целы. Капроновые ошейники-захочешь не испортишь. А главное, я по горбу от лосихи не получил, зверь помеченный и жив остался.
Приехал я к Василию через год, а егерь с подоконника подает мне малиновый клипс с знакомым номером. Когда и где спрашиваю. Да вот недавно. Перед твоим приездом и в том же самом месте на облавной охоте. С телятами была. Вот и информация.

М.Д.Перовский