Этот случай произошел со мной в конце 70 годов прошлого века. Тогда я был еще молодым начинающим охотником и только начал привыкать к первым премудростям суровой таежной жизни.
Лето 1978 года выдалось урожайным на грибы, ягоды, орехи, а осень - очень теплой и затяжной. Судя по многочисленным выводкам соболей, белок, глухарей и рябчиков, нынешний охотничий сезон обещал стать удачным. В начале сентября мы перед гоном загнали оленей в бютей - кораль, а сами со старшими братьями стали готовиться к охотничьему сезону: готовить новые оленьи нарты, ремонтировать упряжь. С первыми заморозками я повез вещи на дальний участок, который находился в двадцати километрах от нашего стойбища на речке Улуу. Участок достался мне от трагически погибшего двоюродного брата Кривогорницына Семена Даниловича. На устье речки Улуу покойный брат поставил избу, в которой раньше охотился и заготавливал рыбу в РайПО. Все хозяйство: участок и избушка, по наследству досталось мне. Это был мой первый участок, который пришлось обустраивать: рубить путики, строить на маршрутах дополнительные избушки. Так начался мой первый самостоятельный охотничий сезон. Старшие братья должны были забрать меня на оленях только перед Новым годом.
В первых числах октября пошла шуга - время заготовки рыбы на капканы. Каждый день я "конструировал" надкормочные площадки для соболей, на которые выкладывал рыбу для зверья.
Вскоре морозы, особенно по утрам, усилились, озера покрылись льдом, приближающаяся зима диктовала свои условия. Только река продолжала сопротивляться: шла сплошным пластом густая шуга.
Я начал бегать по ключам, знакомясь с неизвестной мне местностью. Изобилие боровой дичи радовала меня, кобель Кырынас то и дело загонял белок и соболей прямо у избы.
Время шло, уже наступил Покров день - 14 октября, а снега все еще не было. Да, затяжной получилась осень, земля промерзла насквозь. И вот, наконец, 17 октября во второй половине дня погода резко изменилась: сгоняя свинцовые густые облака, подул холодный северный ветер, к вечеру запуржило. В ночь на 18 октября, не переставая, повалил густыми хлопьями снег.
Вечером мне долго не спалось, волновался перед началом сезона. Я занес мелкокалиберную винтовку ТОЗ-17 с магазином на 5 патронов, которую получил по договору в Охотобществе г.Алдана, почистил все бензином, вычистил пачку патронов к ней, приготовил рюкзак, маленький топорик, алюминиевый котелок, в который положил галеты, чай, сахар, масло на всякий случай…
С рассветом я уже был на ногах. Быстро позавтракав, вынес псу котелок с кашей. Снега за ночь навалило до 20 см. Взяв Кырынаса на повод, я решил проверить ближние ключики - первая охота в этом охотничьем сезоне началась!
За ночь все изменилось: я не мог узнать знакомые для меня места, лес стоял одетый в зимнюю одежду и был совсем чужим и неприветливым. Все словно замерло, приостановилось. До обеда я не встретил ни одного соболиного следа, все словно вымерло. Уставший и расстроенный неудачным началом охоты я решил спуститься по ключу на речку Улуу отдохнуть и вскипятить чайку. Вдруг мой путик пересек свежий след соболя. Я быстро пустил Кырынаса по следу и вскоре донесся его радостный лай. Подбежав к своему помощнику, я стал высматривать долгожданную добычу. Зверек сидел высоко на ели, и мне пришлось попотеть, прежде чем его высмотреть из-за густого снега. И вот, наконец, соболь высунул голову из-за ствола ели. Первым же выстрелом сбил его с дерева, разглядываю: ость и подушек уже дошли - можно смело начинать промысел соболя. Положив свой трофей в рюкзак, я с радостью в душе спускаюсь к речке Улуу. Кырынас бежал впереди меня, радуясь первому снегу и часто окунаясь с головой в нем. Собаки всегда так делают, прочищая свою меховую шубу.
Дойдя до речки, я разбил бивак, разжег костер, поставил котелок с водой для чая и только тогда я заметил, что собаки рядом со мной нет. Я стал прислушиваться. Местность, где я остановился на отдых, оказалась старой гарью, сильно заросшая чапыгой (эркэй). Только по берегу реки сохранились нетронутые огнем большие ели. Вдруг невдалеке раздался злобный лай моего помощника и верного друга Кырынаса. Схватив мелкашку, я побежал на лай собаки. Заросшая чапыгой гарь далеко не проглядывалась и я начал потихоньку подкрадываться к собаке, которая продолжала облаивать не месте зверя. Подкравшись шагов на тридцать, я наконец-то разглядел в чапыге большие рога громадного сохатого. Рядом с ним стояла лосиха. Хотя гон у сохатых закончился, самец продолжал держать самку возле себя. Очевидно, сказалась затяжная осень.
Подняв к плечу ружье, я стал выцеливать убойное место зверя. И вот цель найдена. Тщательно прицелившись в область лопатки, спускаю курок. Раздался негромкий хлопок выстрела. Зверь даже не среагировал на выстрел. Все его внимание было сосредоточено на бегающей вокруг них собаке. Я несколько раз выстрелил в него, но лось лишь на мгновение поворачивал свою ветвистую голову в мою сторону и продолжал следить за Кырынасом. Я меняю второй магазин, затем третий и расстреливаю все патроны. Чтобы увеличить скорость зарядки магазина мне пришлось высыпать патроны с подсумка в суконную шапку и стрелять с колена. Несмотря на то, что день стоял теплым, я начал замерзать (видимо прошло много времени). Наконец лось развернулся в мою сторону и стал пристально смотреть на меня, словно убеждаясь, что именно с этого места ему причиняют боль. Не обращая внимания на лай собаки, весь залитый кровью, шатаясь из стороны в сторону и тяжело хрипя, зверь направился в мою сторону. Я не ожидал такого поворота событий и попятился назад. Оглянувшись, стал высматривать убежище, но до крупных спасительных елей было шагов сто, не меньше. Но даже эти метры показались мне такими далекими. Вот тут-то я понял, что, приблизившись к крупному зверю на чистой гари на близкую дистанцию, совершил большую ошибку! Опомнившись, что было сил, я побежал вниз к речке, чтобы укрыться меж крупных деревьев. Но раненый лось настигал меня: за спиной я слышал треск ломающегося молодняка. Отпрыгнув в сторону, я заметил пронесшегося метеором мимо меня сохатого. Опустив рога, он, словно бульдозер, чуть не задев меня, проскочил в нескольких сантиметрах. Пролетев метров десять, он стал медленно разворачиваться в мою сторону, не обращая внимания на собаку, которая старалась отогнать его в сторону. Воспользовавшись моментом, я вновь побежал к елям, но озверевший зверь не хотел просто так отпускать своего обидчика, и гонка с преследованием продолжилась. До спасительных елей оставались считанные шаги, но какими же недосягаемыми они мне казались в тот момент. Казалось, что мне уже не добраться до намеченного места: рывок, еще рывок, еще и еще и вот я уже забежал за ствол полувековой ели и только там почувствовал дрожь каждой клетки тела. То ли от бессилия, то ли от страха или от холода, ноги подкосились, и я упал на снег, меня всего трясло. Спустя какое-то время я обнаружил, что лишился шапки и рукавиц.
Раненый лось, шатаясь, медленно подошел к елям, за которыми я стоял как за стеной. Его глаза налились кровью, изо рта и ноздрей текла кровянистая пена. Тяжело дыша, лось ходил кругами вокруг обидчика. Мой верный друг злобно рвал на нем шерсть, сохатый же не обращал на него никакого внимания. Поняв, что нахожусь в безопасности, я несколько успокоился и передернул затвор винтовки (патронов в магазине осталось 5 штук, остальные я растерял вместе с шапкой) и в упор выстрелил зверю в лоб. Противник продолжал стоять на ногах. Я дважды повторил выстрел. Кожа лопнула, обнажив лобную кость. После чего голова сохатого затряслась, один из рогов, задев ель, со звоном отлетел в мою сторону. Поняв всю бесполезность этой схватки, сохатый развернулся и пошел обратно, к лосихе. Кырынас побежал следом за ним. А я, подобрав рог, побрел к костру. Огонь давно уже погас, вода остыла, но я был переполнен чувством победителя: напротив меня лежал 10-отростковый рог сохатого. И пусть он ушел от меня, но частичка крупного трофея, как память о первом поединке в этом сезоне, была со мной.
Собака вернулась только вечером, она была сильно уставшей и голодной. На утро было запланировано вернуться на место поединка.
Зверя мы нашли по следу и кровавым лежкам на вершине сопки. Спущенный с поводка Кырынас заставил подняться раненого сохатого и пуститься в бегство. Лай собаки быстро удалялся. Я шел по следу, но вскоре помощник вернулся, и мы пошли домой.
Начал валить снег, ударили морозы, и я стал заниматься промыслом соболей, выставляя капканы по путикам.
Прошло дней десять, и мы вновь пошли на охоту на распадок, где был оставлен раненый лось. О моем приходе своим криком извещал тайгу прожорливый ворон. Тут же были следы росомахи, по которым мы пошли в сторону кричащего с дерева ворона. Под этим деревом лежал обглоданный труп сохатого, которого я бросил, не имея опыта охоты и, не проверив следы подранка до конца.
Так я начал свою трудовую деятельность охотника-промысловика. Этот поединок стал для меня хорошим уроком.

Иванов Анатолий Павлович (Ляги)